На краю сознания

— Простите, на данный момент… исключено.

Голоса удалились, и я перестал различать слова. Но одно было мне очевидно — разговор был обо мне. «Бред преследования»? «Шизофрения»? Они что, считают меня психом? Я попытался освободиться, но ничего не вышло — ремни, которыми я был скован по рукам и ногам, были слишком прочными. Нет, грубой силой тут ничего не решить! Как я выпутался из веревок, которыми меня пытался связать Аллен у себя в субреальности? Просто пожелал их разрушить и всё. Почему это не работает сейчас?

Дверь открылось, и в комнату вошел Эдвард Дарио. Он был в белом халате, с какой-то папкой в руках, а выглядел таким уставшим и замученным, словно не спал всю ночь.

— Доброе утро, Николас. Как вы себя чувствуете?

Он издевается? Как я могу себя чувствовать, когда меня связали?! Я даже пошевелиться не могу!

— Отвратительно! — ответил я.

— Простите, что мы вынуждены пойти на столь крайние меры ради вашего же блага. Вижу, вам уже лучше, и я распоряжусь, чтобы вас освободили. Но сначала ответьте мне на важный вопрос: откуда у вас вчера появился нож? Вам передал его кто-то из сотрудников? Расскажите мне правду, Николас. Вас за это не накажут. Я обещаю. Вы же знаете, я всегда держу свои обещания.

Он что, за идиота меня держит? Что значит «не накажут»?

— Вам лучше знать, откуда у меня был нож. Ведь его принес ваш убийца. К счастью, мне удалось его обезоружить.

— Николас, вы напали с ножом на работника больницы, в которой вы уже находитесь два месяца. Вы снова не помните этого?

— Вам меня не обмануть, господин Дарио…

— Доктор Дарио, с вашего позволения, — перебил меня Эдвард.

— Доктор?

— Да, я ваш лечащий врач Эдвард Дарио. Недавно вы заявили, что я стою во главе мирового заговора с похищениями людей и опытами над ними. И что я — известный во всем мире миллиардер-изобретатель. Мне это очень льстит, Николас, правда. Но если сегодня ваше сознание прояснилось, может быть, я попытаюсь показать вам правду?

Что тут вообще происходит? Да, это действительно Эдвард Дарио, но выглядит он как-то странно. К чему весь этот театр ради меня одного? Он настолько сильно хочет, чтобы я в это поверил? Хочет убедить меня, что я — просто псих? Не проще ли было просто меня убить?

— Конечно, мне, будучи всевластным миллиардером, который выкупил полмира, проще было бы избавиться от вас, как от самого опасного свидетеля. Но я все же рискну показать вам всю правду!

Он видит мои мысли? Опять эти проделки нейронета!

— Где вы сейчас находитесь, Николас?

— В небоскребе «Biotronics», если вы, конечно, меня не перевезли куда-нибудь. Комната номер сто семьдесят девять. Не ошибся?

— В небоскребе… — усталая улыбка на лице Эдварда заставила меня напрячься. — Давайте, я устрою вам экскурсию по небоскребу? Обещаете, что не будете на меня бросаться?

— Как я это сделаю? Вы же связали меня!

— Но я намереваюсь вас развязать, если вы дадите слово, что не будете нападать на меня и другой персонал. Вы же держите свое слово, Николас. Пообещайте мне.

По крайней мере, если я просто попытаюсь сбежать, а не нападать на «персонал», то я не нарушу своего слова. Но куда мне бежать? Пока мне понятно только, что здесь какие-то другие свойства пространства, и что я не могу здесь творить. Нужно больше информации, чтобы изучить это место. Разобравшись, я найду выход, и вытащу друзей, как и обещал.

— Да, я обещаю, доктор Дарио.

— Вот и славно!

В комнату вошло два человека в халатах. Они начали снимать ремни, поглядывая на меня с некоторой опаской и осторожностью. Да, на вид — типичные санитары из психушки. Отличное шоу, господин Дарио! Интересно, это живые актеры или придумки? Я все больше убеждался, что нахожусь в субреальности самого Эдварда Дарио. Да, создатель нейронета должен отлично знать его внутренние законы, и переиграть его на его же поле по его правилам будет непросто. Придется постараться.

Когда я был освобожден, мы вышли в коридор. Да, это был тот самый коридор, те самые многочисленные двери. И все тот же номер «179» на двери, из которой мы вышли. Дарио отпустил своих санитаров, и мы вдвоем молча прошли по коридору к лестнице. Там, где раньше располагался лифт, была обычная бетонная лестница со сбитыми ступенями и обшарпанными периллами. Мы спустились вниз на два этажа, прошли мимо столика, за которым сидел внушительных размеров здоровяк, угрюмо проводивший меня взглядом, и вышли… во двор.

В здании было всего три этажа, выходит, меня держали на самом верхнем. Двор был похож на небольшой парк со скамейками, деревьями и небольшим нерабочим фонтаном, вот только то, что он был огорожен высоким забором с колючей проволокой, напоминало о нашем местонахождении. Покосившаяся табличка «Городская психиатрическая лечебница» завершала картину.

— Вот такой у нас небоскреб, Николас, — уставшим голосом сказал Эдвард. — Вам нравится? Как я понимаю, вы иначе его представляли.

Как долго я провалялся в беспамятстве, что Дарио успел построить такую качественную, детализированную фантазию? Я попытался посмотреть на часы, но не обнаружил их.