На краю света. Подписаренок

С его появлением у нас сразу все притихли и стали прислушиваться, о чем он будет говорить с Иваном Иннокентиевичем. А он, оказывается, специально приехал, чтобы просить Ивана Иннокентиевича все его газеты и письма оставлять у нас в волостном правлении до его востребования. Волостной ходок на завод Яриловых не заезжает и всю его почту оставляет в соседней деревне. Оттуда она поступает ему с большим опозданием.

— Теперь я буду присылать своего нарочного за почтой прямо к вам, — сказал он Ивану Иннокентиевичу, — и почти на два дня раньше буду знать, что происходит на белом свете.

Говорил лесничий с Иваном Иннокентиевичем весело и как-то уважительно что-то ему рассказывал, над чем-то шутил и о чем-то его расспрашивал. А Иван Иннокентиевич все ему поддакивал и обещал все, о чем он просил.

— Тогда обо всем, Иван Иннокентиевич, договорились, — сказал в заключение лесничий. — Еще раз большое вам спасибо. А теперь, на прощание, расскажите мне какой-нибудь анекдот, на что вы, говорят, великий мастер. Только анекдот обязательно сибирский, чтобы я мог вывезти его потом на память в Россию.

Иван Иннокентиевич был очень польщен, что слава о нем как о рассказчике достигла даже до лесничего. С другой стороны, он был немного смущен. Ведь лесничий ждет от него веселый интересный анекдот, и, главное, еще чисто сибирский. Тут не обойдешься какой-нибудь глупой историей про купцов, попов и богатых мужиков. Но Иван Иннокентиевич не растерялся, немного прокашлялся и с достоинством спросил:

— Значит, непременно сибирский?

— Только сибирский, Иван Иннокентиевич. Непременно сибирский…

— Трудновато будет, но попробую. Заранее прошу извинить, если анекдот окажется не особенно веселым.

Тут Иван Иннокентиевич встал, приосанился, прошелся по комнате, потом крепко уселся за своим столом и приступил к рассказу:

— Вы знаете, конечно, или, во всяком случае, много слышали об осеннем выходе сибирских приискателей с золотых промыслов. Люди возвращаются по домам после каторжной работы, возвращаются с заработком. Многие даже с большими деньгами. И хотят, конечно, погулять, повеселиться. И везде их встречают как дорогих гостей, угощают, опаивают, обирают, обворовывают всяким манером. И даже охотятся на них, как на диких зверей. Редко кому из них удается не пропиться в пути в пух и прах и благополучно добраться до дома.

И вот один из таких приискателей, молодой еще парень, шел проселочным путем в родные места и постучался в одной деревне на ночевку в большой крестовый дом на самой околице. Хозяева — старик и старуха — встретили его как родного. Накормили, напоили и спать уложили. Утром встает наш приискатель и первым делом выходит на крыльцо покурить и подышать свежим воздухом. А на крыльце старик. Сидит и оттачивает большой нож.

— Это на кого же ты, дедушка, точишь такой ножичек? — спросил его парень.

— На тебя точу, милок. На тебя. Вот направлю его как следует и начну тебя резать.

Тут парень видит, что дела его плохи, и стал на всякий случай осматриваться. Двор большой, забор высокий, плотный, ворота крепкие, на замке. Дом на околице. Начни кричать в случае беды — никого не дозовешься.

А старик тем временем наточил нож и — на парня. А тот, конечно, от него. С крыльца на двор. Старик за ним. Парень от него. Старик за ним. Старуха с крыльца наблюдает, как старик гонится по двору за парнем. Сделали один круг. Второй… На третьем кругу старик стал выдыхаться. Сделали еще круг. Старик уж еле тянет, а все-таки гонится. Гнался, гнался и, наконец, свалился в изнеможении.

А старуха видит это и начинает отчитывать парня. И такой-то он, и разэтакий:

— Приняли тебя как родного! Напоили тебя, накормили и спать уложили. А ты вместо благодарности — что делаешь? Ах ты, сукин сын! Гляди, до чего старика-то довел…

— Вот и весь мой анекдот, — неожиданно закончил свой рассказ Иван Иннокентиевич. — Можно сказать, в одной фразе старухи. Боюсь, что он покажется вам неинтересным…

— А почему они ночью его не укокошили? Сонного?

— Если бы они его укокошили — это был бы обычный сибирский случай осенью на Енисейском тракте… И тогда у нас не было бы уже анекдота, — сразу нашелся ответить Иван Иннокентиевич.

— И то правда… — сказал лесничий и покачал головой. — Ах ты, сукин сын! Гляди, до чего старика-то довел… — повторил он ругань старухи и еще раз покачал головой: — Очень смешной анекдот, Иван Иннокентиевич. Только немного грустный. И, конечно, настоящий сибирский. Большое вам спасибо. И за договоренность насчет почты, и за прекрасный сибирский анекдот.

Тут лесничий встал и еще раз повторил ругань старухи. Потом рассмеялся и попрощался с Иваном Иннокентиевичем. Проходя через нашу канцелярию, он опять всем нам вежливо поклонился и, как мне показалось, как-то особенно посмотрел на меня. Иван Иннокентиевич вместе со старшиной и заседателем пошли во двор его провожать. А мы все бросились к окнам посмотреть на его отъезд. Лесничий легко вскочил на подведенного ему коня и выехал в улицу. Объездчики тоже сели на лошадей и последовали за ним.