На краю вечности

Ее раны еще не зажили и для меня это хуже пытки. Открываю дверцу и сажусь за руль. Девушка устраивается на месте рядом с водителем. Как непредусмотрительно с ее стороны! Ее трясет. Дрожащими руками она шарит по бардачку, ища что-то. Не найдя, тяжело вздыхает. Откинувшись на сиденье, закрывает лицо руками.

Бросаю взгляд на заднее сиденье, где лежит телефон. Дисплей мигает, уведомляя меня о новом сообщении. Беру мобильник в руки. Двадцать пропущенных от Ви. Это, пожалуй, красный уровень тревоги. Что могло произойти? Хочу ему перезвонить, но аккумулятор разряжается окончательно, и я остаюсь без связи.

– Дай мобильник, – прошу я Айлин. Она протягивает мне обтрепанную раскладушку. На память набираю номер законника.

– На вашем балансе недостаточно средств, для совершения звонка, – уведомляет меня бездушный голос. Со злостью бью кулаком по рулю. – Как не вовремя!

– Проблемы? – осведомляется Айлин, прижимая руку к плечу, на котором выжжено клеймо. Шмыгает носом, стараясь не расплакаться. Шок остался позади и теперь ей дурно.

– Разберусь, – коротко бросаю я.

Только ее истерики мне сейчас здесь не хватало. Медленно трогаюсь с места.

– Ты уверен, что справишься? – подначивает меня Айлин. – А то получится как с Америго.

– То есть, во всем виноват я? – удивляюсь я и прибавляю скорость. Скорей бы добраться до города! И найти того, кем можно подкрепиться.

– А кто еще? – разводит руками Айлин. Тут же морщится и закусывает губу.

– Как насчет моего братца?

– Его поступок лишь реакция на твое нежелание нести ответственность, – с уверенностью говорит она.

– Как быстро ты нашла для него удобное оправдание, – по-настоящему злюсь я. Мне неприятно, что она на его стороне. – Хочешь убедить себя, что все не так уж и плохо?

– Вовсе нет. Лишь говорю то, что ты и сам знаешь, – говорит Айлин, и отворачивается к окну.

– Я бы предпочел, чтобы ты помолчала, – глядя на дорогу, холодно произношу я. – Сделай такую милость.

Айлин поджимает губы и, прижавшись виском к стеклу, закрывает глаза.

Когда мы въезжаем в город, моя выдержка подходит к концу. Не могу больше ждать. Останавливаю машину напротив старого жилого дома с черными от времени рамами окон. Прошу Айлин ждать меня здесь и никуда не выходить. Она даже не удостаивает меня взглядом. Обиделась. Не надо было наезжать на нее. В конце концов, этот день был не самым лучшим в ее жизни. Потом поговорю с ней.

Быстрым шагом иду в сторону подъезда. Дворник сметает в кучу опавшие листья. Метла тихо шуршит по асфальту, но для меня это как рычание бензопилы над ухом. Бросаю взгляд на человека. Ему пятьдесят, он худощав, лицо покрыто глубокими морщинами из-за долгого пребывания на солнце.

– Милейший, – обращаясь с улыбкой к нему, произношу я, – не окажите ли вы мне любезность?

– Да, конечно, – с готовностью отзывается тот. – Что вы хотите?

– Подчинись мне, – приказываю я, глядя ему в глаза.

Внушение срабатывает. Затаскиваю его в небольшой переулок, чтобы любопытные ничего не увидели из своих окон. Выпускаю клыки и прокусываю ему артерию. Пью с жадностью, едва не захлебываясь. Моя жертва быстро слабеет и начинает медленно оседать. Приходится держать его за ворот. Еще один глоток, еще… Но голод продолжает жечь. Шорох шагов заставляет меня вздрогнуть и обернуться.

В двух шагах от меня стоит Айлин. Взгляд полон смятенья и ужаса. Из глаз вот-вот брызнут слезы. Она закрывает ладошкой рот и хочет убежать. Опускаю бездыханного дворника на землю. В одну секунду оказываюсь перед девушкой, не давая ей уйти. Беру ее за плечи, она вздрагивает всем телом. Я причинил ей боль. Делаю шаг назад. Ее рука опускается вниз, губы трясутся.

– Какого черта ты здесь делаешь? Я кому сказал ждать в машине? – набрасываюсь на нее я.

– Я подумала, что тебе может быть плохо. Ты ведь ранен, – отвечает Айлин, опуская глаза.

Какого дьявола она заботится обо мне?! Это моя обязанность по отношению к ней. Получается, конечно, плохо, но все же. Или я настолько жалок, что не могу не вызывать сочувствие?

– Ты не должна была этого видеть.

– Но я увидела… Что теперь? Сотрешь мне память? – ее голос звенит от волнения. – Зотикус, я боюсь тебя.

– Я никогда не причиню тебе вред, – с уверенностью говорю я и эта ложь противна мне самому.

– Мою жизнь ты сохранишь, а жизни других? За что умер этот бедняга? И сколько их еще таких было? Я не знаю, как теперь общаться с тобой. Жить с тобой в одном доме, – прижимая руки к груди, с мукой произносит Айлин.

– Ты ведь с первого момента встречи знала, кто я, – говорю я, глядя в ее серые глаза. – Чего же ты ждала от меня? Какие сказочные надежды возлагала? Или решила, что я питаюсь мышками, как сова? Не веди себя так, словно я обманул твои ожидания. Я не дарил тебе иллюзий.

Мой голос звучит резко. Хочу сразу защититься от еще невысказанных ею претензий и удивляюсь своему желанию. Почему мне так важно ее мнение?

Айлин склоняется над мертвым дворником, закрывает ему глаза и идет к машине.