На краю вечности

– Пожалуйста, не перебивай меня, – прошу я. – Не знаю, увидимся ли мы еще. Но я хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя. Так же, как в день нашей первой встречи. Нет, вру. Сильнее, намного сильнее. И я никогда не перестану жалеть о тех трех веках, что мы потеряли по моей вине. Надеюсь, что ты когда-нибудь простишь мне эту ошибку.

– Мне не за что прощать тебя, – тихо отвечает Ливия. Ее голос дрожит и мне кажется, что она плачет. – Сожалею, что ты узнал правду. Я бы этого не хотела.

– Милая, это уже тщеславие, – смеюсь я. Напряжение спадает, уступая место легкости и эйфории. – Впрочем, можешь капризничать сколько хочешь. У тебя есть на это полное право.

– У тебя все в порядке? – тревожится Лив.

– Да. Теперь в моей жизни наконец-то все стало правильно, – честно отвечаю я, глядя, как возле фонаря кружатся маленькие снежинки.

– Зотикус, ты сумасшедший, – Лив уже не скрывает своих слез. – Я люблю тебя!

И я, счастливый как последний дурак, готов слушать это вечно.

Домой я возвращаюсь с опасением скандала от Риты. У меня сейчас нет никакого желания с ней ругаться, но я готов оплатить все, что испортил. Придя, с удивлением обнаруживаю, что кроме Айлин и Дэшэна никого нет. Эти двое сидят за столом на кухне и внимательно изучают медицинский справочник. И настолько этим поглощены, что даже не замечают, что на плите надрывается свистом закипевший чайник.

Выключаю его и ставлю на стол.

Машинально сую руки в карманы пальто, и пальцы натыкаются на лист бумаги. Достаю его и разворачиваю. Рисунок заколки, которую видел Саид рядом с телом Елены. Черт, как я мог забыть об этом? Должна была быть от него вторая записка. Шарюсь по карманам, но не нахожу ее. Видимо, потерял.

– Айлин, – трогая девушку за плечо, зову я. Та вздрагивает и даже подпрыгивает на стуле. Испуганно смотрит на меня, словно впервые видит. – Тебе знакома эта штука?

Она берет листок с рисунком заколки. Пробегает по нему взглядом и возвращает мне.

– Это заколка Ады, – подперев рукой подбородок, говорит девушка. Отодвигаю стул и сажусь, напротив. Дэшэн ойкает и, вскочив на ноги, куда-то убегает. Мы остаемся вдвоем. Мне это не нравится, но придется терпеть.

– Какие отношения были между твоей бабушкой и учительницей? – спрашиваю я.

– Первое время они дружили, а потом… Между ними словно черная кошка пробежала. Бабуля начала вдруг ее считать выскочкой и шлюхой. Пару раз они скандалили, и Ада была выгнана из нашего дома, – говорит Айлин. Домашняя футболка сползает с ее плеча, обнажая клеймо, но она не замечает этого.

– Но ведь не на ровном месте она так решила, – говорю я. – Должна была быть какая-то причина наведшая ее на эту мысль.

– Она видела Аду в клубе, танцующей с его владельцем, Рудольфом Вагнером, – вспоминает Айлин. – Он у нас что-то вроде местного Дон Жуана. Богатый, красивый, бессердечный. Но все девчонки от него без ума. А он этим пользуется. Может быть, бабушка надеялась, что Ада не такая, а потом разочаровалась в ней. Только ведь отношения с этим типом не делают ее плохим человеком, правда?

– А как тебе Ада объяснила ссору с Еленой? – вспоминая взгляд учительницы на похоронах, спрашиваю я.

– Что старые люди глубоко несчастны и видят проблему там, где ее нет, чтобы казаться нужными, – вздыхает Айлин.

– Саб ведь ее тоже не особенно жалует?

– Она просто ревнует, – широко улыбаясь, говорит Айлин. – Всю жизнь у меня кроме нее никого не было, а тут вдруг появилась соперница… Ей неуютно от этого и хочется, чтобы все было, как раньше.

– Возможно и так, – соглашаюсь я. Пожалуй, я знаю, к кому отправлюсь в гости этим вечером.

Ада встречает меня заспанной. Волосы растрепаны, на плечи небрежно наброшена шаль из-под которой виднеется шелковая сорочка красного цвета. Она вопросительно смотрит на меня. Нет сомнений, что радости от моего визита у нее нет. Жестом приглашает меня войти, и я оказываюсь в тесной, плохо освещенной прихожей.

Здесь пахнет дезодорантом и средством от моли. Кошмарное сочетание запахов. Ада скрещивает руки на груди и ждет, пока я озвучу, зачем ее потревожил. Какая недружелюбная особа все-таки!

– Тебе знакомо это? – разворачивая перед ней рисунок заколки, спрашиваю я. Учительница вздыхает, прижимается спиной к стене.

– Айлин ведь тебе скорее всего сказала, – с досадой произносит она. – Да, эта вещь принадлежит мне. С чего подобный интерес?

– У меня есть свидетель, который видел ее рядом с телом Елены, – внимательно наблюдая за ее реакцией, медленно произношу я.

Ада уходит в комнату и через минуту возвращается, держа в руках заколку. Берет меня за руку её на ладонь. Я снова рассматриваю заколку. Очень похожа на ту, другую.

– Любуйся, – холодно говорит она. – А твой свидетель просто трепло.

– Какие у тебя были отношения с Еленой?

Проходя в квартиру и оглядываясь по сторонам, спрашиваю я. Вещей мало, мебель только самая необходимая. Никаких приятных мелочей, вроде статуэток или фотографий близких людей. Словно она не живет здесь, а находится проездом.