На краю земли

Илья. Я не знаю, что такое анархизм, коммунизм и прочие измы. Специально не стал сильно изучать все это, чтобы не зашорить себе мозги. Лучше идти по пути изучения природы: посмотрите, как в ней все отлично функционирует без постороннего вмешательства! Я долго изучал жизнь пчел и муравьев, кристаллографию, образование облаков и ветров. И пришел к убеждению, что Земля – это единый организм, и он не может функционировать по частям. Например, наши местные Васюганские болота влияют на экологию всей Европы. От температуры в Антарктиде зависит климат на всех континентах, а значит, и условия для выживания всех видов. Я уверен, что есть какие-то специальные законы, которые могли бы упорядочить жизнь людей, привести ее в гармонию с Природой и создать простую и надежную, как кристаллическая решетка, структуру общества. Я решил посвятить этим исследованиям свою жизнь.

Анна. Илья, это круто! Если что, бери меня в свою команду.

Илья. Аня, я очень рад это от тебя слышать. По рукам!

Анна. По рукам! (Жмет ему руку.)

Изя. Дорогие мечтатели, позвольте опустить вас на эту грешную палубу из ваших заоблачных высей. Илья, я промолчу о том, что в твоей любимой Природе сильный всегда пожирает слабого в целях пропитания. Промолчу, потому что многим людям в моральном плане до зверей еще топать и топать. Ты мне вот какую вещь объясни. Допустим, завтра вы с Аней откроете замечательный способ, который позволит людям всей земли объединиться в одно гражданское общество и решать насущные вопросы по справедливости и без войнушек. Дальше что? Ткни мне пальцем в такого предпринимателя, который скажет: с этого момента я отдаю свою прибыль на общее благо. Покажи мне бюрократический аппарат, который добровольно отречется от своей власти и привилегий. В лучшем случае его представители покрутят пальцем у виска, а в худшем – запрут тебя в тюряге или тихо пришьют, чтобы другим неповадно было.

Илья. Я думаю, эта проблема имеет решение. И было бы здорово, если бы ты, Изя, со своими уникальными мозгами подключился к его поиску. Честно скажу, я пока сам не знаю, с какой стороны подступиться. Но в одном уверен точно: в мире существует огромное количество людей, которые жаждут социальной справедливости, ненавидят войны, свою потерявшую берега элиту и глобалистов. Проблема в том, что они пока не могут объединиться, чтобы снести свои правительства.

Изя. Всемирная паутина тебе в помощь. А вообще, знаешь, твоя идея мне начинает нравиться. Я подумаю. Для начала можно создать интернет-сообщество. Его члены будут генерировать и обсуждать идеи гибких социальных контрактов, которые они добровольно согласились бы соблюдать, получая взамен конкретные социальные гарантии.

Илья. Да! Сначала это будет чисто виртуальное сообщество, потом мы построим свои города и подчиним своему влиянию уже существующие. В карательные и властные органы начнем активно продвигать своих людей. После достижения критической массы у всех недовольных просто не останется выбора. Они либо подчинятся нашей системе, либо им придется смотаться. Тех, кто вздумает активно сопротивляться, придется, конечно, отправить в расход или заставить работать, пока не поумнеют.

Изя. Что-то мне это напоминает до боли знакомое…

Полицейский все это время явно находится в напряжении. Ходит по сцене и нервно смотрит на актеров.

Полицейский. Граждане артисты, я обязан вам напомнить, что призывы к насилию и свержению конституционного строя караются законом. Я вынужден буду написать на вас рапорт и потребовать запрета спектакля.

Режиссер. Кто вам дал право вмешиваться в репетицию! У нас через три дня премьера. Вы это понимаете или нет? Здесь вам не полицейский участок, театр – это культурное учреждение. Здесь другие порядки и законы. Вы хоть немного разбираетесь в искусстве? На сцене все условно, не по-настоящему. Даже если мы со сцены и призовем к свержению вашего любимого конституционного строя, это будет лишь художественный прием. Это такое самовыражение – понимаете?

Полицейский. Ну дела, вы хотите сказать, что вам, артистам, уголовный кодекс неписан? Мне вот тесть давеча рассказывал, как он был в Москве в театре, где актер прямо во время спектакля с себя трусы снял и тряс своим хозяйством перед зрителями. А если дети это увидят и решат, что так и надо, будут потом в своих компаниях таким непотребством самовыражаться, это тоже театр будет? Как хотите, а я напишу на вас и ваши художества рапорт, пусть начальство разбирается.

Режиссер. Ну хорошо, садитесь за стол и пишите свой рапорт. (Подводит того к столу и усаживает на стул.) Только ради Бога! Не мешайте репетировать.

Стас. Эх, надо было того козла сначала к нам в театр затащить и на сцене морду набить. Тогда бы максимум условный срок дали. На сцене-то все можно…

Полицейский. Станиславского на вас нет!