На крючке

Удовлетворение течет по венам и зарывается глубоко в грудь, принося с собой тепло, уют и спокойствие. Он кладет меня и устраивается сзади, а я тем временем сворачиваюсь клубочком, пока он гладит мои волосы своей большой рукой и шепчет слова похвалы.

Я не пытаюсь говорить, даже думать о том, что только что произошло. Я не задумываюсь, почему он обращается со мной, как с любимым домашним питомцем, и какие чувства я при этом испытываю. Я просто закрываю глаза и наслаждаюсь моментом.

А когда я просыпаюсь, то оказываюсь совсем одна. И уже не на палубе.

Глава 15

Джеймс

Пока на плите закипает чайник, я держусь за столешницу и разглядываю свои руки. То, что произошло у нас с Венди, стало для меня неожиданностью. Ее податливое тело, эти мольбы перекрыть ей кислород и дрожь от моих прикосновений чуть не лишили меня рассудка.

А это неприемлемо.

Я бы с удовольствием отрицал данный факт, но не могу, ведь бороться со слабостью можно только тогда, когда ты знаешь ее в лицо. А то, что Венди стала моей слабостью, до тошноты очевидно. Особенно после того, как я перенес ее с солнечной палубы в свою каюту и наблюдал, как она спит, наслаждаясь контрастом ее темных волос на фоне бежевых простыней.

Раздраженный влиянием Венди, я смотрю на чайник. Меня бесит, что она взывает к моим низменным желаниям и выводит их на передний план, почти лишая меня рассудка.

С насмешкой я убираю чайник с конфорки и запускаю руку в волосы.

– Я бы приготовил, босс, – отзывается Сми, заходя в комнату с оставшейся после ужина посудой.

– Спасибо, в этом нет необходимости.

– Красивая девушка, – Сми, кивнув, направляется к раковине и ставит туда бокалы.

– Что? – переспрашиваю я, потирая подбородок большим и указательным пальцами.

– Я сказал, что она милая.

Я поворачиваюсь, чтобы внимательно рассмотреть этого парня, который работает на яхте практически с момента нашего знакомства. Мы с ним примерно одного возраста. Мне было восемнадцать, когда я нашел его на улице рядом с «ВР» – в первые выходные после моей расправы над дядей. Сми был бездомным, попрошайничал мелочь, но в его глазах читалось нечто особенное. Было видно, что он попал в плохие руки и нуждался в человеке, который бы показал ему новый путь.

В этом я понимал его как никто.

Сначала я просто приходил к нему, давал немного денег, теплую еду и одежду. И наблюдал со стороны, пытаясь понять, кто он: побочный продукт пикси-пыли, которую я распространял по улицам города, или человек, достойный второго шанса.

И ему повезло: шанс я ему предоставил.

Когда я купил «Тигровую лилию» на наследство родителей, утаенное от меня дядей, я отправился прямиком к Сми и предложил ему каюту и питание. Новый шанс. Новое начало. При условии, что он поклянется в верности и будет работать только на меня. За исключением Ру, Сми самый постоянный человек в моей жизни.

Но все же я держу его на расстоянии, не раскрывая подробностей моей непростой жизни. Предать может каждый, если его правильно обработать. И хотя я знаю, что Сми последовал бы за мной хоть на край света, я не хочу рисковать, ведь его могут схватить и заставить разгласить секреты, которые он не должен разбалтывать. А обрывать его жизнь было бы жаль.

– Я не нуждаюсь в твоем одобрении, Сми. Мой посуду и следи за яхтой. За это я тебе и плачу, – огрызаюсь я.

– Прошу прощения, босс, – он кивает и отворачивается, сосредоточиваясь на посуде в раковине, однако его слова пошатывают мои нервы. Я знаю, что Венди хорошая девушка: ее чистосердечная невинность бьет через край и блестит так, что невозможно отвести взгляд. Может быть, поэтому меня так сильно к ней тянет: темные части моей души жаждут ее света.

Возвращаясь в каюту, я напоминаю себе, что стоит на кону. Она – всего лишь инструмент, что-то, что можно использовать и выбросить, средство достижения цели и ничего более. И хотя я с нетерпением жду возможности развлечься с ней, допускать, чтобы чувства будоражили мне душу, все же не стоит.

Вдохновленный своей целью, я распахиваю дверь, но при виде ее, сидящей посреди кровати с растрепанными волосами и заспанными глазами, я замедляю шаг.

– Привет. А я уже думала, что кроме меня здесь никто нет, – улыбка озаряет ее лицо, вызывая спазм у меня в животе.

– Прости. Я подумал, что ты захочешь пить, но потом понял, что не знаю твоих предпочтений, – я сажусь на край кровати.

– О-о-о! – ее щеки округляются, когда она улыбается. – Это так мило. А я уже решила, что меня похитили. Знаешь, это довольное странное ощущение – проснуться в чужой комнате и не понимать, где ты находишься.

– Какие замечательные похитители, раз держат тебя в такой роскошной постели.

– Всякое бывает. Может, они обманом меня подчинили.

– Обманом? – от ее забавных комментариев хочется улыбаться.

– Да, – она смахивает со лба прядь волос. – Стокгольмский синдром или как там его.

– Неужели ты способна на симпатию к агрессору? – я вскидываю брови.

– Что только не случается, когда эмоциональное и физическое состояние находятся под давлением, – она кивает.

– Очень проницательно, дорогая, – тошнота подкатывает к горлу.