На крючке ярости

— Но все-таки не ты выставил его, когда он нуждался в помощи, — резонно заметил в ответ молодой наследник, — Но благодаря тебе он когда-то выжил… Ан, серьезно. Виктор до сих пор иногда, забывшись, называет тебя господином Анхелем и, замечу, почти не поправляется при этом! Мне кажется, если бы ты с ним поговорил… ну, просто, по-дружески… ему бы, не знаю, легче стало?

Мактиере тяжело вздохнул. Спор начинал казаться ему бессмысленным, говорить с Виктором резона определенно не было, и упорство Анри начинало потихоньку раздражать.

— Слушай, парень, ты, по-моему, слабо представляешь себе, что между нами произошло в шестом веке, — мужчина сел на диване поровнее, серьезно взирая на своего молодого друга, — Изначально Чеслав хотел убить Виктора за то, что тот выстроил замок на его земле, и не покинул ее даже не взирая на проклятие. Но когда граф сам заявился в наши руки, он передумал, решил, что из Вика выйдет неплохой помощник и велел мне укусить его. Ты знаешь, что такое укус вораса?

Анри согласно кивнул.

— Помню еще с тех времен, когда ты едва не укусил меня.

Анхель, совершенно не смущенный напоминанием о старых грехах, удовлетворенно кивнул.

— Молодец, мальчик, внимательно слушал. Так вот, я едва успел укусить Вика, как заявился Ренард, на которого Чеслав вообще возлагал очень большие надежды, думал, что Рене обязательно примкнет к нам! Он притворился Виком, начал заговаривать Ламберту зубы, но, увы, разговор зашел не в то русло… Я был неподалеку. Виктор лежал рядом — мы, признаюсь, немного потрепали его, прежде, чем обратить, да и то до конца обращен он еще не был. Чес сделал мне знак, я потащил Вика поближе, чтобы продемонстрировать Ренарду, Чес пытался объяснить ему, что все это во благо… Но Ламберт никогда не умел слушать никого, кроме себя. Он даже не дал объяснить моему другу, что граф жив, не дал сказать, что падение в воду не причинит ему вреда… Когда я собирался бросить Виктора в пруд, чтобы тот, наконец, обратился и обрел новую жизнь, Рене толкнул меня, и в пруд полетели мы оба. Вик-то обратился, выбрался на берег и, обнаружив Чеслава с кинжалом во лбу, кинжал выдернул, а вот мне повезло меньше. Я-то в воду падал человеком, обратиться как-то даже не подумал, а в пруду было чертовски грязное дно с кучей коряг. За одну я зацепился, все никак не мог выбраться, и не утонул только потому, что был бессмертен. Но вытащил меня из воды не Виктор, вытащил меня Чеслав! — мужчина негромко фыркнул, — Граф в тот миг был, видите ли, зол на меня, и спасать не пожелал. Это уж потом он сообразил, что зла ему никто особого не причинил, что я помог ему, и стал звать меня господином… Но осадок остался. У меня и, полагаю, что у него тоже, — Анхель помолчал, потом негромко, но очень уверенно продолжил, — Мы не друзья, Анри. С Виктором — нет, никогда. Он подчинялся мне, подчинялся Чесу, но дружбы между нами никогда не было. Я думал, ты знаешь.

— Знал, но не все… — несколько растерянно отозвался парень и, потерев лоб, прикрыл книгу, — Значит, ты тогда сам мог погибнуть? Если бы уже не был бессмертен… а как ты стал?..

— Убив Рейнира, Чеслав выпил приготовленное им зелье сам, напоил им Курка и, разумеется, оставил для меня, — ворас легко пожал плечами, — Зелья было много. Кстати, Вик даже не понял, в какой момент обрел бессмертие — он уже был избит, без сознания, я уже укусил его, а потом Чес влил ему в рот зелье. Он ничего не заметил и не почувствовал и, честно говоря, долгое время считал, что бессмертен исключительно благодаря тому, что ворас. Когда я узнал о его заблуждении, объяснил, как все было на самом деле, но он уже не расстроился. Знаешь, Анри… — мужчина задумчиво потер подбородок, — Виктор вообще довольно внушаемый человек. Он с готовностью верил всему, что мы ему говорили и, полагаю, не разозлись Чес в тот момент, по сию пору оставался бы верен нам. А может, и будь тогда я в состоянии остановить друга или просто находись я рядом, Вик бы оставался на нашей стороне. Впрочем… — Анхель неожиданно улыбнулся, — Тогда бы я не встретил тебя, мальчик. А дружба с тобой — это одна из самых прекрасных вещей, что случалась в моей жизни. К ужасу своему и прискорбию вынужден признать, что ты делаешь меня лучше, — здесь он рассмеялся и мягко взъерошил волосы тоже улыбнувшегося в ответ Анри.

Парень негромко фыркнул.

— Ну, а если я делаю тебя лучше, почему бы тебе все-таки не побеседовать по душам с Виком, Ан? Может, ты сумеешь найти еще одного друга в нем, в конечном итоге! Может, он откроет в тебе для себя то, что открыл я…

Мактиере красноречиво закатил глаза.

— Зануда! — почти простонал он и, не в силах больше спорить, раздраженно махнул рукой, — Черт с тобой, поговорю я с Виктором. Но учти, Анри, — за результат я не отвечаю! Если ему что-то не понравится — то, чур, не моя вина. Договорились?

— Заметано, — ухмыльнулся в ответ молодой человек и, покачав головой, вновь опустил взгляд на книгу. Мысль о том, что даже самой великой силе можно оказать достойное сопротивление, не прекращала интриговать его, и об этом хотелось узнать как можно больше.