Читаем На круги Хазра полностью

Вспомнил, как однажды зашел к Зуле, а там!.. Нет-нет, ничего такого, просто сидят девчонки зареванные, волосы почему-то мокрые, тушь течет по лицам, одним словом, воробушки после дождя… Конечно, он сразу же учуял этот креветочно-устричный запах женских эссенций, которым была напоена Зулина комната… конечно, ему следовало тут же уйти, но он почему-то сел и закурил. «Я люблю тебя, люблю!» — почти кричала Майя. «Нет, ты не умеешь любить», — отбивалась Зуля. «Зуля, ты небезразлична мне». — «Получила, что хотела, убирайся к своему козлу!» — «Я тебя никому не отдам». — «Уйди-уйди, иначе я с собой что-нибудь сделаю». — «Как мне жить теперь? как мне жить?» — «Я тебе скажу „КАК“». Афику так странно было это слышать. Почему они не обращали на него никакого внимания? Он даже сначала подумал, что разыгрывают его, но нет, все было болью, а еще этот запах…

Ему показалось, что сейчас Майка вспомнила тот самый вечер, вспомнила и пожалела, что Афик посвящен в их с Зулей отношения.

Майя откнопила от стены рисунок, прочла на обороте:

— Десакрализация сознания. Это гуашь?

— Да. На водоэмульсионке, — обрадовался он смене разговора. — Сверху — мамин лак для волос.

— Семнадцатиэтажка. Крепость. Девичья Башня. А это кто?

— Старик Хазр. А вот это Повозка Вечности — созвездие Большой Медведицы… вот эта звезда — двойная…

— …а это, случайно, не ты с Джамилей? Ладно-ладно, не злись только. Знаешь, тебе тоже надо уезжать. Таир в тюрьме долго не просидит. Он же теперь, как Бабек. Национальный герой.

— За меня не решай. Это мое дело.

— Он убьет тебя. Он Джамильку тебе не простит.

«Ну нет, если я и уеду, то совсем не из-за Джамили и Таира. Мне, честно говоря, уже наплевать, пусть что хотят, то и думают. Я-то сам знаю, из-за чего я уеду, если, конечно, только уеду…»

— Слушай, Майка, у меня денег ни копейки, и не предвидятся, у отца занимать не хочу. Пилить будет. Да и жена у него такая крыса. Сберкнижки, машина, дача, на рынок с калькулятором ходит…

— Ты хочешь, чтобы я у тебя купила этот рисунок?

— Перестань. Я хочу, чтобы ты через мать продала прадедовские книги.

— Не жалко?

— А что делать. — он достал с полки четыре тома «Всемирной географии», «Жизнь животных», «Мужчину и женщину».

— Ой, Афка, Аф, они такие убитые, да и кому сейчас это надо.

— Попробуй, а вдруг…

— Ну давай, только не все. Ой какие тяжелые. Пакет есть у тебя? А остальные сам маме отнеси.

Бела-ханум раскладывала пасьянс. Открывая очередную карту, не поворачиваясь к нему, спросила:

— Что-нибудь случилось?

— Нет. Все в порядке.

— Почему тогда Майя кричала? Она приревновала тебя к Джамиле? К Зуле?

— Ты же знаешь, у меня с Майей ничего нет, и потом…

— …не хами. — Она тяжело вздохнула, смешала карты. — Я загадала, если пасьянс раскроется — тебе дорога предстоит. Раскрылся.

Он прошел к себе в комнату. Разделся. Лег.

Потом в комнату вошла мать. Присела на софу рядом. Долго смотрела в слепую, без звезд, ночь, крещенную переплетом окна. Спросила:

— Хочешь в Москву?

— ?!

— Вчера Нигяр приходила…

— …какой раз на день? — съязвил он.

— Ну ты… ты, наверно, знаешь, что она встречается с Жоржем Иосифовичем? Она говорит, он помочь тебе хочет. У него родственница в Москве, двоюродная сестра, что ли, в ПТУ преподает, где-то в Кунцево, метро «Молодежная», они там готовят электро-газосварщиков для железобетонных заводов. Иногородним предоставляется общежитие. Почти год учебы, профессионально-техническое образование, временная прописка, кажется, по-ихнему «лимит» называется, через три года служебная жилплощадь, комната в коммуналке. Подумай…

— И ты веришь во всю эту чушь?

— Я верю.

— Ну хорошо. Положим… Сколько мне лет? Я же не мальчишка, в ПТУ учиться.

— А если Таир из тюрьмы выйдет? Говорят, Джамиля машину его продала, квартиру бабушкину в Сумгаите. Сейчас ищет, кому на лапу дать… Если Таир выйдет… да чего там, он уже одному голову проломил… Что ты все улыбаешься? И потом, не дай Бог, конечно, но все уже знают: вот-вот война начнется. У меня денег тебя откупать нет. А ОНИ, ОНИ-то своих детей откупят, в Швейцарию отправят или еще куда-нибудь. Подумай. Хорошо подумай. Если с тобой что-нибудь… я не переживу… думаешь, мне легко тебя от себя отрывать? У тебя что, опять кровь пошла? Ну как же нет. Вон бинт опять в крови.

— Мам, иди ложись, а… Поздно уже, тебе ведь рано вставать. И я тоже устал. Я спать хочу.

— Да, чуть совсем не забыла. Звонил отец. Зайти хотел. Я сказала — не надо…

— …зачем?..

— …по крайней мере, когда я дома. А он обозвал меня эгоисткой, да-да, и сказал, пусть тогда Афка сам придет.

— Ты ему рассказала?..

— …ой, да ничего я ему не говорила. Просто трубку швырнула и все. — Бела-ханум встала. — Если ночью курить захочешь, не забудь, пожалуйста, форточку хотя бы открыть, а то дышишь этой гадостью. — И ушла. Судя по ее шагам за дверью и приглушенным голосам дикторов с экрана телевизора, — спать еще долго не ложилась.

В конце недели отец позвонил еще раз.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Жизнь за жильё. Книга вторая
Жизнь за жильё. Книга вторая

Холодное лето 1994 года. Засекреченный сотрудник уголовного розыска внедряется в бокситогорскую преступную группировку. Лейтенант милиции решает захватить с помощью бандитов новые торговые точки в Питере, а затем кинуть братву под жернова правосудия и вместе с друзьями занять освободившееся место под солнцем.Возникает конфликт интересов, в который втягивается тамбовская группировка. Вскоре в городе появляется мощное охранное предприятие, которое станет известным, как «ментовская крыша»…События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. Бокситогорск — прекрасный тихий городок Ленинградской области.И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Современная русская и зарубежная проза