На круги своя

Игорь, войдя, так и остался стоять у двери адмиральской каюты на крейсере Службы внешних границ, на котором разместилась, отправляясь в Белую, делегация коалиции. Большинство ее членов приняло решение покинуть ардон еще до удивительного воскрешения Искандера, что позволило Харитэ сохранить его возвращение в секрете от тех, кто мог вольно или невольно передать эти сведения в оору Сдильмы.

О существовании предательства знали и в Изумрудной.

Адмиралу и майору это было только на руку. И определенная свобода действий, и… возможность говорить, не опасаясь за каждое произнесенное слово.

— Разве это имеет сейчас какое-либо значение? — равнодушно заметил Искандер, продолжая изучать что-то на дисплее планшета.

Игорь скривился. Рассчитывал на разговор, получался… нет, не монолог, но лучше бы он, чем вот такое… снисходительное безразличие.

Злость всколыхнулась, заставив бросить, как обвинение:

— Вот за это вас и не любят. Либо черное, либо…

Чтобы не дать себе совершить глупость, высказав и то, что удалось в последний момент сдержать в себе, подошел к книжному шкафу. Разглядывание книг, свитков, информационных пластин, которыми тот был заставлен и завален, могло помочь сохранить самообладание. А оно сдавало. Причин было много, основной, как ни странно для спеца его уровня, стали именно Искандер и дочь командира.

На реакцию не рассчитывал, но ошибся.

— Мне еще и тебе объяснять, — поднял голову адмирал, продолжая хранить невозмутимость, — что Наташа — офицер?! — До Игоря если и дошло, то не до конца. Искандер, кажется, это заметил, продолжив тем же, холодным тоном. — С личным мы с ней рано или поздно разберемся, а с этим… Того, что именно она обнаружила «Дальнир», уже не изменить. И, что сумела получить доступ к архивам ИР — тоже. Даже Дарил это понял.

Пробило Игоря еще на первых звуках его голоса. Звучал тот безразлично, но Искадер кричал. Кричал обертонами. И для него, и… для себя. Не убеждая, не принимая, не смиряясь. Зная то, что было известно и майору: на этот раз они правы оба.

Именно этот факт и был приговором.

— Извини, — Таласки опустил голову лишь на мгновение, чтобы тут же вновь взглянуть в глаза тому, кого называл другом. — Наверное, я слишком хочу, чтобы вы были счастливы.

— Я тоже этого хочу, — горько усмехнулся Искандер, неожиданно для Таласки сбросив маску бесстрастности. А ведь он считал, что способен контролировать и скайла… Заблуждался, до этого ему было еще расти, да расти. — Но когда нас загоняют в такой угол, вариантов остается немного. Я рисковал, но был уверен, что она — справится, она — справилась. Я уверен, что она вытащит своего ангела, она это сделает. Я уверен, что она вернется, она…

— Остается только Шураи, — задумчиво качнул головой Игорь, уходя от болезненной для обоих темы…

Все, что говорил скайл, было… правильно, но… Таласки был эмпатом, ему нужны были чувства, чтобы жить. Ему нужно было острие схватки, улыбки женщин, азарт погони… Безмятежное существование его убивало.

Потому и тянуло его к Таши и ее ребятам. Они давали ему то, что составляло большую часть его личности, его «я». Потому он и был все еще в «поле», игнорируя намеки Шторма и Орлова, что пора задуматься о том, чтобы остепениться.

И хотелось бы, но ведь сдохнет. От так и неудовлетворенной тоски.

А еще он был офицером контрразведки, и слишком хорошо понимал то, о чем говорил сейчас Искандер. И кое-что еще, о чем тот сам вряд ли задумывался, просто действуя, как требовали принципы, выпестованные в понятиях долга.

Скайл положил на алтарь победы самое дорогое и… выиграл. Оставалось осознать, а что дальше?! И не приведет ли пустота, появившаяся там, где были чувства к женщине, к более страшным последствиям. Слетевший с катушек адмирал…

— Шураи займется Дарил.

— Он в курсе? — уточнил Игорь, машинально отметив, что теперь Искандер действительно стал спокойнее, словно разговор помог ему прийти к какому-то решению.

Орлов разыгрывал Таласки втемную, как и Искандер Наталью, с потрохами отдав скайлу. Основной приказ: поддержка.

За коротким словом скрывалось многое. Начиная с безопасности адмирала, и, заканчивая, интуитивным анализом ситуации, который довольно часто значительно опережал сами возможные события.

За первое особое беспокоиться не пришлось, дочь командира свои обязанности интерпретировала довольно широко, взяв большую часть забот на себя. Чем это закончилось… Таласки знал.

А вот со вторым творилось что-то непривычное. Вместо четкой картинки, за которой обычно приходило и понимание сути, отдельные образы. И ощущения. Сбивавшие дыхание и заставляющие думать, что все, чему он является свидетелем, имеет большее значение, чем может видеться со стороны.

Объяснений было три, два из них прямо противоположных. Либо он терял хватку, либо, наоборот, не заметив, вышел совершенно на иной уровень. Ну а последнее звучало вообще нетривиально: будущее определялось именно сейчас и самое незначительно событие оказывало на него свое влияние.

Искандер, сдвинув планшет, поднялся.