На круги своя. Часть 2. Сбросить маски

Любимый помолчал, искоса глянул на меня. А я что? Скандал не закачу, прав он, Аделина стала бы идеальной женой для карьеры.

– Вторая другая, постарше. Все при ней, умница, но происхождением не вышла. Мы пару лет были любовниками, затем Лауре захотелось замуж. Увы, супруга без титула – пустая трата времени, какие бы вещи в постели не вытворяла и как бы ни помогала в работе. Отказал. Помнится, праздновали мое назначение в Совет. Лаура подняла бокал, призвала к тишине и… – Эллан махнул рукой. – Прямо в бальном платье сбежала на войну. Что с ней стало, не знаю, жива, вроде.

Жестоко! Все равно, что ударить. Помогла, поддержала – и не нужна. Как и я – только тень за спиной. Сам признался, какая ему нужна жена, уж явно не наиви.

И как спокойно Эллан воспринял сообщение об измене! Так, словно оскорбился, выбери я простолюдина, а с Соланжем можно, сразу угомонился. Когда любят, не делят женщину с другим. Может, Эллан лгал, никаких чувств нет. Соланж предупреждал, а я дурочка, всем на слово верю.

Жалко Лауру. Судя по всему, она-то Эллана любила, раз сбежала в Мир воды. Женщина, в отличие от мужчины, после отказа прокаженной не становится.

– Эллан, – не смотрела ему в глаза, чтобы не видеть правды, – скажи, а я?.. Только честно, пожалуйста! – Говорила и комкала простыню. – Лучше боль, чем ложь. Словом, ты женишься на мне, или я тоже не подхожу? Ничего страшного, – сглотнула, – на войну не сбегу, пойму.

Сердце замерло в ожидании ответа.

Скажи «да», скажи мне «да»! Пожалуйста!

Эллан потянулся к моим губам и трижды поцеловал, сначала едва касаясь, затем нежно и, наконец, страстно, как любовник.

– Перед Зимним балом надену кольцо.

И сразу стало так легко, так радостно.

Со всхлипом обняла будущего жениха и сторицей вернула подаренные поцелуи.

Одно смущало – Соланж. На мой робкий вопрос Эллан ответил усмешкой и обвел пальцем контуры губ.

– Милая, это не запрещено, ты вольна завести второго мужа или любовника при живом супруге, никто слова не скажет.

Нахмурилась и отстранилась.

– То есть ты?.. А как же любовь? Ты женишься по расчету?

Опять потомство от наиви, или банальное обладание уникальной игрушкой?

– Нет, – покачал головой Эллан. – Я хочу такую жену. Если бы ты знала, – легкая улыбка тронула губы, – как я злился, когда ты колебалась! Нет хуже для навсея, чем не получить свое. И вдвойне тяжело, когда ничего другого не желаешь. Настолько, что готов терпеть и ждать.

– Значит, я – твое?

Проявление ли это нежности, или речь об очередном хозяине диковинного зверька?

– Именно, – любимый погладил по щеке. – Та, ради которой я готов драться до смерти и стать пособием по этикету. Можешь давать сколько угодно пощечин и еще немного потоптаться по гордости, самую малость.

Он лукаво улыбнулся, и от этой улыбки растаяло сердце.

Эллан не лгал, глаза лучились теплом. Оно мерным пламенем горело в глубине зрачков, сползало едва заметными морщинками к губам.

– Однако я понимаю, – лорд посерьезнел и отпустил ладонь, – отбить пару Соланжа Альдейна невозможно, поэтому и воспринял, как должное. Все равно бы случилось.

– То есть ты отказался от борьбы?

Не верю, не мог любимый сдаться! Темные не отступают, они дерутся до последнего, а уж за свое… Какая разница, пара или нет, Эллан положил глаз и точка.

– Нет, – пальцы вновь зарылись в волосы. – Я же сказал: не отдам, но иногда нужно потерпеть, иначе потеряешь все. А я не хочу тебя терять, – чуть слышно добавил любимый, – поэтому приму любой поступок, любое решение, лишь бы оно сделало тебя счастливой. Не мучайся, если действительно любишь, изредка проводи ночи. Только, – уютные объятия, в которые заключил Эллан, не вязались со сталью в голосе, – и ему придется любить, иначе Соланж пожалеет. Либо он холит и лелеет, либо лежит в могиле. И, – дрожь мурашками разбежалась по коже от его слов, – пусть даже не надеется заполучить в жены. Поводов вызвать на дуэль хватает, а там уж найду способ наказать зазнавшегося некроманта.

Сложно, безумно сложно! Не стану пока думать, лучше уткнусь в щетинистую щеку и вдохну самый лучший запах на свете.

Колется, надо бы побрить.

Представила себя с помазком и улыбнулась. Почему-то в фантазиях у меня пена на носу. Рассмеялась, чем несколько озадачила Эллана: совсем недавно плакала, а теперь веселилась.

– Чаще улыбайся, ты словно светишься.

Эллан фривольно прикусил ухо. Хихикнула и… вспомнила о губах Соланжа, которые ласкали мочку. Совесть вновь заскреблась, впила когти в сердце. Сначала с одним, потом с другим.

Мой Чувствующий отреагировал мгновенно: прижал крепче, расцеловал и назвал самой нравственной женщиной на свете.

– Эка невидаль, другого мужчину попробовала! Перед кем виниться-то? Перед любовником? Пфф, да он никто и звать никак.

– А если эта девушка его любит? – упорно гнула свою линию.

Аккуратно, чтобы не задеть Эллана, приподнялась, опершись руками о кровать. Волосы падали на грудь лорда светлым водопадом, когда только успел вытащить шпильки?

Голубые глаза люимого по-прежнему сияли. Отчего он не сердится, наоборот, успокаивает?