На крутом переломе

Встреч таких у Никанорова было немало. Поэтому картина разваливающегося завода ему пусть и не предельно, но достаточно ясна. И вот теперь, уже в новом своем амплуа — став директором, Никаноров вспомнил этот разговор и беседы, которые он имел как с друзьями, так и с недоброжелателями, и решил обойти завод, поделиться своими планами, своими мыслями о том, как он думает возродить былую славу «Красного вулкана», когда коллектив десять кварталов подряд удерживал переходящее Красное Знамя министерства и ЦК профсоюза. У него уже созрело немало задумок, которые наметил реализовать на первых шагах. Предварительно он перелопатил гору всяких бумаг, документов, отчетов, таблиц, схем, провел немало совещаний и оперативок, проблем и вопросов было много, а времени не хватало, чтобы сходить в цеха, где к его появлению уже готовились.

Однако никто не ожидал, что свой обход цехов Никаноров начнет с ЦЗЛ — центральной заводской лаборатории.

ЦЗЛ находилась на втором этаже старой постройки здания, возможности для ее расширения тут не было, и она, испытывая острую нужду в площадях, не росла, а с трудом справлялась со своими обязанностями, работала на пределе. Чтобы решать возросшие задачи, вести исследовательские работы более широко, ее давно требовалось укрепить новым оборудованием, современными приборами.

Начальник лаборатории Лев Харитонович Исаков, невысокого роста, энергичный, увидев директора, в первый момент несколько опешил, но быстро справился с волнением и, любезно приглашая следовать за собой, повел Никанорова в те отделы, в которых точно знал, побывать ему хочется.

Начали с комнаты номер восемь. В ней Никанорову сразу бросились в глаза большущие приборы, по конфигурации чем-то напоминающие увеличенную почти в рост человека замочную скважину: особенно верхняя часть — словно часы, диаметром около метра, с делениями, цифрами и стрелками. Именно здесь испытывали борсодержащие стали.

— Как дела? — поинтересовался Никаноров, зная, что Исакову напоминать, какие именно, не следует: он жил той же заботой — о внедрении борстали в производство.

Исаков, расправив отворот кармана и сделав пол-оборота к директору, с живостью принялся делиться тем, чего добились в своих поисках:

— Мы закончили первую серию проверок. Во всех случаях брали пять образцов на вариант. Полученные результаты усредняли. Вывод такой: борстали по эластичности превосходят все наши стандартные марки.

«Это же прекрасно! — подумал Никаноров. — Что нам и требуется. Если начнем гайки изготовлять на прессах — сколько металла сбережем. И рабочие больше не будут, как они говорят, по уши в масле». Он вспомнил прошлое посещение цеха, когда автоматчики окружили его, показывая ему свои руки в сплошных потеках масла, которые, казалось, были пропитаны им до костей.

— Неужели НТР так и не коснется нашего производства, Тимофей Александрович?

— Мы пожелтели все от масла.

— Дома, на улице — везде нас преследует его запах.

Директору пришлось тогда поделиться с ними планами, которые реализуются на заводе для решения этих вопросов. Надо зайти к ним на днях и поделиться тем, чего добились, подумал Никаноров. В перспективе культура их труда значительно возрастет. Вот что значит более высокая способность новой стали к деформированию в холодном состоянии. Для многих эта фраза — технолоцизм. Для нас за ней — здоровье людей. Сотен людей. Об этом надо помнить всегда. Однако вслух Никаноров сказал другое:

— Продолжайте в том же духе. С максимальным напряжением. А теперь, я уже не боюсь этого сделать, хочу передать вам кое-что. — Он подошел к столу, раскрыл темно-синюю папку, вынул оттуда несколько листов и протянул Исакову:

— Вот посмотрите. Оставлю свои выкладки. Вы мне — свои. Мы же соавторы. Потом обменяемся мнениями. Прошу не затягивать. Буду ждать ваших замечаний и предложений. А теперь хочу услышать от вас, что считаете нужным для улучшения работы лаборатории.

Исаков распрямил плечи, облегченно-радостно вздохнул, и глаза его потеплели.

— Давно никто об этом не спрашивал. Напротив, все, что касалось борсодержащих сталей, поддержки и внимания не находило. Я понимаю, Тимофей Александрович, дела заводу предстоят значительные. Поэтому скажу откровенно: решению перспективных задач, да и оперативности в текущих, наша лаборатория, ее возможности, в должной мере не соответствуют. Ей нужны большие площади. Более мощное оборудование и приборы, новые машины. Неплохо бы создать на базе лаборатории экспериментальный цех.