На крутом переломе

— Ну, цех, пожалуй, великовато. А отдел или участок, — прервал Никаноров, — думаю, создадим. Реорганизуем лабораторию в отдел. Укрепим материально-техническую базу. Расширим площади. Попробуем достать другие современные приборы. Помощь нам обещана. И не кем-нибудь, а министром. Иначе доработку исследований по борсодержащим сталям ускорить не сумеем. Затянем и внедрение. А этого нам делать никак нельзя. Поэтому мы отдаем вам весь второй этаж. Вот первый шаг, что в нашей власти. Считайте, что родился на заводе новый отдел: ОЛИР — отдел лабораторных и исследовательских работ. Начальником назначим кандидата технических наук Исакова. Вас, Лев Харитонович. С чем и поздравляю. А пока надо жать, жать и жать, чтобы дать возможность быстрей закончить стендовые и естественные испытания крепежа.

Пожав на прощание Исакову руку, Никаноров отправился в инструментальный цех. Он любил Яктагузова. Раньше, в свою бытность главным инженером, Никаноров всегда его поддерживал и ставил в пример другим за главное: заботу о людях, за практическое воплощение идей научной организации труда в производство, в быт инструментальщиков.

Леонид Борисович Яктагузов — лет сорока мужчина, крепкий, среднего роста, с большими черными глазами, — всегда тщательно следил за собой. В инструментальный он пришел несколько лет назад. И в цехе сразу все закрутилось, завертелось. Никаноров присутствовал на общем собрании цеха, и оно ему понравилось, как и само выступление начальника. Подтянутый, знающий предмет разговора, Яктагузов говорил по существу и увлекательно. «Технического прогресса не может быть без научной организации труда. Не трудно установить новейшее оборудование. Можно завалить им весь цех. Но если мы не займемся организацией труда по-научному, то должного эффекта не будет. А до НОТ в цехе, я посмотрел, далеко. С утра рабочие лишь ходят. Да! Представьте себе, ходят по замкнутому кругу: от станка к мастеру, чтоб задание получить, потом в кладовую за инструментом, далее в термичку, чтоб найти нужные заготовки. Да и заготовок хватает от силы на час. И снова поиски, хождения. И нет у человека душевного настроя. А психология рабочего — основа всего. Поэтому с хождением пора заканчивать. Что для этого требуется? Разорвать замкнутый круг, увеличить число транспортных рабочих. Повысить дисциплину. Следует уяснить и никогда не забывать: как ты заботишься о человеке — так он и работает. Много заботы — еще больше отдача. Это аксиома».

Последнюю фразу Як, так его звали за бодливый характер, любил повторять часто. И тем, кто не придавал ей значения, приходилось нелегко.

Когда в главном пролете появился Никаноров, ему навстречу, на ходу убирая ручку с блокнотом в нагрудный карман халата, поспешил Яктагузов.

— Рады вас видеть, Тимофей Александрович! — Яктагузов крепко пожал директору руку.

— Показывайте, Леонид Борисович, что у вас нового.

Прошли по цеху. Никаноров знакомством остался доволен: во всем здесь чувствовалась твердая рука, порядок, как и должно быть у хорошего хозяина. Люди не шлялись — все были на своих местах. Именно на это обращали внимание делегации с других предприятий города. «Хорошо бы, — подумал Никаноров, — во всех цехах добиться такого. Як знает, что делает. Надо, пожалуй, готовить его себе в заместители».

— Ну что ж, — подвел итог осмотра Никаноров. — За год у вас обновилось семь станков. Закончилась реконструкция термички. Мерительный стал лучше. Все там продумано и аккуратно расставлено, чисто. Заметно выделяются рабочие места. А теперь пойдемте в кабинет, поговорим о неотложных задачах, о перспективах, если успеем. К вам есть претензии у Фанфаронова.

— Они у него никогда не прекращаются.

— Но их не должно быть! — Никаноров назвал несколько позиций матриц, пуансонов, которыми инструментальщики не обеспечили корпус. — Далее, Леонид Борисович, это на перспективу, надо лучшие силы бросить на разработку и внедрение новой технологии по упрочняющей обработке инструмента.

— Для этого у нас нет возможности, — возразил Яктагузов. — Я говорил вам: нужна вакуумная печь.

Выслушав начальника цеха, Никаноров задумался, он вспомнил свой недавний разговор с министром, когда был у него.

— Печь министр обещал. Но время терять нельзя. Готовьте расчеты, документацию, начинайте планировку.

— Мы, конечно, завтра же возьмемся за дело. А не погорим, Тимофей Александрович? Ведь ни коня ни воза.

— Почему «ни коня ни воза»? — возразил Никаноров. — Министр обещаний на ветер не кидает. Теперь все дело в нас. От нашей расторопности зависит многое. Ни пуха вам, ни пера.

— Тимофей Александрович, через несколько минут начнется собрание. — Яктагузов встал. — Пойдемте, чтоб не опаздывать.

— Да, конечно, — согласился Никаноров и тоже встал, направился к двери первым, уже неотступно думая о своем выступлении на предстоящем собрании, сейчас, здесь через несколько минут. «Надо сказать людям истину».

А она была такова.

Когда Никаноров принял завод — половина импортного оборудования простаивала: инструмент вышел из строя.