На крыльях

– Глупая. Нет, это не монтаж. Я помог ему осуществить мечту, а он отдал тебя мне. Боже, это звучит так мерзко! Прости меня, малышка, – попросил он тихо. – Я знаю, предательство – это больно, но лучше сразу узнать всех демонов человека, чтобы потом они не сожрали тебя. Я испытал это на своей шкуре.

– Я не верю, – зло сказала я. – Ты смонтировал этот разговор.

– Я понимаю тебя, Катя. Понимаю, что такую правду принять нелегко. Но ты слишком сильно веришь своему Антону. О’кей, давай так – я позвоню ему и ты сможешь убедиться, что это его номер и его голос, и ты все поймешь из нашего разговора. Я поставлю громкую связь. Только ты должна молчать. Не говорить, что рядом со мной. Хорошо?

Я молчала.

– Катя, обещаешь?

– Обещаю, – тихо сказала я.

И Кирилл действительно набрал его номер.

– Что надо? – не сразу, но все же взял телефон Антон. Голос его был резок и зол. Слушая его, я сцепила пальцы в замок. Мне было страшно. Очень страшно.

– Хай, Кей. Это я. Узнал? – очень весело спросил Кирилл.

– Узнал.

– Как дела?

– Ты звонишь мне, чтобы узнать о моих делах? – спросил Антон.

– Это просто вежливая формальность! – воскликнул Кезон, отлично играя роль весельчака. – Я ведь знаю, что дела у тебя идут отлично. Завтра фест, важный день, да?

Антон ничего не ответил.

– Я буду за вас болеть.

Антон так и не вымолвил ни слова.

– Слушай, приятель, о нашем договоре… Катя – в городе, как я и говорил тебе. И уже все знает.

– Ты встречался с ней? – отрывисто спросил Антон, не догадываясь, что я сижу рядом с Кириллом.

– Да.

– Если ты ей что-нибудь сделаешь, пожалеешь, – с угрозой в голосе сказал Антон.

– Хуже, чем ты, я сделать все равно не смогу, – заявил Кирилл бесстрашно. – Если ты вдруг передумаешь и вместо фестиваля и всего прочего выберешь ее… Приезжай завтра в одно классное местечко, – назвал он смотровую площадку, на которой мы сейчас и находились. – Если все в силе, то буду ждать тебя на фестивале, как мы и договаривались.

Кирилл сделал паузу, думая, что Антон ответит ему что-нибудь, но тот молчал. Тогда Кирилл еще раз напомнил ему:

– Ты там – и группа выступает. Тебя нет – значит, вы сами отказались от выступления.

Я думала, Антон рассмеется и спросит, что же это за глупость, пошлет Кирилла, закричит на него, но… Но…

Этого не произошло.

Он скупо сказал: «Хорошо».

Одно слово – и мой мир взорвался и рухнул следом за небом.

Я не могла поверить, что это было правдой. Я превратилась в статую. И через мои каменные легкие почти не проходил кислород.

Нет. Антон, пожалуйста, нет.

– Это все? – спросил он. – Я же сказал тебе, идиот, что буду на этом гребаном фесте. Я сделал выбор. Ты решил повеселиться? Думаешь, это смешно?

– Теперь он уже гребаный, – протянул Кирилл. – А как же шанс, про который ты говорил? – не удержался он от подкола.

– Иди к черту.

И Тропинин сбросил вызов.

Я сидела, боясь пошевельнуться.

Если Антон предложил меня взамен выступление на знаменитом фестивале, взамен славы… Денег… Поклонников… То кто я для него? Неужели все оказалось ложью?

Его поцелуи.

Его слова.

Его взгляды.

Неужели взгляды – такие взгляды – можно подделать?!

Эй-эй! Ты чего! Ты должна верить в него до последнего!

Я не хотела плакать, честно, не хотела, особенно при Кирилле, но я не могла сдержать слез. И нервно вытирала их тыльной стороной руки.

Я не могла разлюбить Антона даже после таких слов.

Он был человеком, от которого я не могла отказаться.

В моем сердце было выжжено его имя – огнем и словами.

На моей шее сзади была нарисована замочная скважина – сквозь нее я позволила ему подглядеть за тем, как бьется и чем живет мое сердце.

– Катя, – позвал меня по имени Кирилл и осторожно коснулся моей ладони. Это стало спусковым крючком, и я, схватив свой кофе, плеснула остывшим напитком ему в лицо.

Впервые в жизни я облила человека. И ни капельки не жалела. Жалела только о том, что у меня был лишь один стакан.

На нас тотчас уставились рядом сидящие люди, мирно наслаждающиеся видом.

– Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросила я, чувствуя, как по щекам катятся холодные слезы. – Как ты мог поставить его перед таким выбором?! Музыка для него – это все!

– А ты? Если музыка – все, то что остается тебе? – тихо спросил Кирилл. Кофе стекал по его лицу, впитывался в ткань худи, но парень не делал попыток стереть его с себя. Так и сидел, сложив руки на столе. Словно ничего и не произошло.

– Какая тебе разница? – прошептала я.

– Я тебя люблю, – он наконец взял салфетку.

– Любовь?.. Какая любовь? Ты вообще понимаешь, что говоришь?!

Во мне не было ненависти – лишь тонна отвращения. Зачем он это делает? Зачем вновь притворяется? Что ему нужно?

Вытереть ноги – и об тебя, и об Антона.