На кухне мисс Элизы

Я не отвечаю: мои мысли уже не здесь… экзотические специи, прибывающие ежедневно из Восточной Индии и обеих Америк, ящики со сладкими апельсинами и горькими лимонами с Сицилии, абрикосы из Месопотамии, оливковое масло из Неаполя, миндаль из Иорданской долины… Я видела все эти деликатесы на рынке. Но знает ли хоть одна английская душа, как готовить из этих продуктов?

Я вновь вспоминаю о своей жизни в Италии и Франции, обо всех деликатесах, что там перепробовала. И о садах, что видела в Тонбридже, с высокими грядками щавеля, латука, огурцов, кабачков, тыкв. По берегам реки зреют ежевика и шиповник, а на сливах и терновнике еще не опали цветы. Деревья склоняются под тяжестью зеленых яблок, пятнистых желтых груш и райских яблочек с золотисто-розовыми боками. Скоро появится кукуруза, грецкие орехи, шампиньоны и гигантские дождевики.

Мне вдруг нестерпимо хочется ощутить вкус желе из райских яблочек. Даже язык немеет. Я прихожу в себя. Мама вновь склонила голову над гроссбухом.

– Моим первым блюдом будет желе из райских яблок, – объявляю я.

– Ты хоть знаешь, от чего застывает желе?

– С шалфеем, – задумчиво добавляю я.

Да, обязательно нужен шалфей. Его мощный, острый аромат идеально подходит к кислой терпкости маленьких райских яблочек.

– Элиза, ты меня слышишь?

Глава 8 Энн Превосходный домашний лимонад (с лавандой)

Сегодня у меня встреча с будущей хозяйкой. Я нарядилась в старое платье миссис Торп, которое на моей тщедушной фигуре висит как на вешалке. Супруга викария впервые в жизни удостоила меня беседой. Она сказала, что когда я начну работать в доме миссис Актон, то стану вдвое толще. Еще она велела мне называть миссис Актон «мадам» и ни в коем случае не показывать свою дурную кровь.

Я помогаю папе привязаться веревкой к маме. Она сегодня непривычно тихая, будто знает, что я что-то задумала. До Тонбриджа полчаса ходу. Я трясусь как осиновый лист, во рту пересохло, точно туда натолкали опилок. Меня страшно нервирует платье миссис Торп. Я боюсь его испортить и высоко поднимаю юбки. Она ясно дала понять, что одолжила мне наряд только потому, что ее муж – добрый христианин, а платье совсем износилось и годится только для старьевщика.

Когда я подхожу к дому мисс Актон, меня начинает трясти еще сильнее: он огромен и великолепен. Я проскальзываю в ворота, иду мимо пивоварни, прачечной и каретного сарая. Булыжники посыпаны свежей соломой, хотя лошадей или экипажей не видно, а все двери закрыты.

Я стою во дворе, приглаживая волосы и оправляя юбки миссис Торп, как вдруг распахивается дверь, и на крыльцо выходит женщина, высокая, с темными волосами, зачесанными наверх и заколотыми булавками на макушке.

– Вы к кому? – спрашивает она.

– Я Энн Кирби, – скрипучим от волнения голосом произношу я, – пришла поговорить с мисс Актон.

– Это я, – говорит она, несказанно меня удивив, ведь миссис Торп сказала, что благородные дамы сидят в своих покоях и никогда не выходят на солнце.

Она приглашает меня в дом. Следуя за женщиной, я во все глаза разглядываю ее платье – светло-голубое, из тончайшей материи, с настоящим кружевом на воротнике. Она не надела драгоценностей – ни в уши, ни на шею, наверное, чтобы уберечь меня от искушения. Миссис Торп предупредила, чтобы я ни в коем случае не смотрела на украшения дам, не то меня примут за воровку.

– Побеседуем на кухне, – предлагает мисс Актон.

Я молча киваю – от страха речь отняло.

Кухня очень просторная и высокая, в четыре раза больше, чем весь наш домишко. Под потолком развешаны кастрюли, а на крючках вдоль стен – рифленые медные формы всевозможных размеров. Посередине стоит гигантский стол с разнообразной утварью: щипчики для сахара, кондитерские валики с шипами, шаблоны для печенья, формы для масла, – точно как рассказывал Джек. Они невероятно красивые, выпуклые, блестящие – я готова смотреть на них вечно.

– Здесь мы будем проводить свои дни, – говорит мисс Актон.

Я удивленно таращусь на нее, не в силах произнести ни слова. Кто «мы»? Я напрасно ищу взглядом кухарку: должно быть, она в саду или ушла на рынок.

– Расскажи, что ты умеешь делать, Энн.

У нее мягкий, ласковый голос, такой добрый, что я забываю о своих страхах.

И вдруг она произносит нечто такое, от чего я пугаюсь еще сильнее.

– Извини, я не предложила тебе ничего прохладительного. Какая бестактность с моей стороны! Выпьешь стаканчик свежего лимонада?

Я трясу головой: не ее дело наливать мне напитки. Подожду, пока вернется кухарка.

– Я сделала его сама сегодня утром. Решила поэкспериментировать и добавила немного измельченной лаванды, – уговаривает она.

– Да, спасибо, мэм, – едва слышно шепчу я, как велела миссис Торп, не желая показаться грубиянкой.

Она наливает лимонад в высокий стакан. И тут я понимаю, что она ждет, пока я выпью. О напитках миссис Торп не сказала ни слова, и я растерялась.

– Пей! – приказывает мисс Актон.

Я отпиваю глоток. В жизни не пробовала такой вкуснятины. Кислинка и одновременно сладость, острота, нежность и цветочный аромат.

– Как тебе? – спрашивает она.