На лезвии любви

Обезьяна. Шимпанзе, если быть точнее. А если совсем точно – мутант, отдаленно похожий на этого близкого родственника человека. Волосатое черное тело превосходило фигуру Марианны в полтора раза, и поэтому полностью накрыло девушку своей тушей. Из зубастого рта вышел характерный обезьянам истошный крик с новыми, порыкивающими нотками. Сильная лапа только замахнулась, чтобы нанести удар, как раздался свист – и монстр, истошно провыв, кувыркнулся на земле, освобождая пленницу.

Марианна тотчас вскочила, схватила валявшуюся саблю и встала в стойку.

Сверху поднялся гомон, и на землю, ухая, начали спрыгивать собратья раненного шимпанзе. Оскаленные пасти, жажда крови на морде, когтистые лапы загребают землю с травой.

Марианна медленно, не провоцируя зверей, подошла к напарнику, благо, расстояние было небольшим, стала спиной к нему и в панике прошептала:

– Не отобьемся!

– А надо. – С мрачной решимостью проронил Генри и выпустил следующую стрелу. Мгновенно поднялся крик. Шесть созданий, больше не медля, накинулись на добычу. Марианна успела достать одного, когда ее ранили. Никогда не бывавшая у маникюрщицы конечность прошила куртку, царапая кожу. Девушка зашипела и сделала очередной выпад, ознаменовавшийся диким визгом раненого.

Шимпанзе-мутанты падали, но неизменно поднимались. Убить мощных противников, да еще в таком количестве, оказалось нелегко.

Вдруг Генри застонал, падая на колено. Марианна, мгновенно обернувшись, ткнула острием в лежащую недобитую обезьяну с парой стрел в теле. Та, наконец, затихла, зато спина отозвалась ярчайшей болью. Сзади?! Сцепив зубы, девушка выхватила второй меч и, отчаянно крича, набросилась на противников.

Но силы были явно не равны. "Даже странно, что мутанты не нападают всем скопом", – пролетела и исчезла мысль в голове Марианны.

Генри, сидя, отстреливался, девушка кружила вокруг него, защищая, но мутантам, казалось, ее удары были, как укусы комаров – танку.

Волнами накатывала усталось, перед глазами все плыло, но Марианна понимала, что, если упадет, – не встанет больше никогда.

...А земля манила, обещала отдых...

Внезапно один из шимпанзе заверещал, выгибаясь под непривычным углом. Оставшиеся трое собратьев отскочили от измученных жертв в поисках нового врага.

...Марианна от изнеможения даже не удивилась, увидев Бродерика с саблей наперевес. Он показался ей сновидением, так был невероятен здесь и сейчас. Но мужчина, словно в доказательство обратного, штормом налетел на мутантов, вспарывая им шкуру, и – то ли силой, то ли какой-то хитростью – но заставил оставшихся зверей убраться на полуголые деревья, даже не морщась от пронзительных криков оскорбленных созданий.

Генри, медленно встал, опираясь на свой лук. Марианна, наоборот, дала ногам волю и плюхнулась на колени, переводя дыхание. Грудь ходила ходуном, дыхание никак не желало восстанавливаться, пот застилал обзор.

– Ты пришел... – словно издалека услышала она свой голос. Хотелось упасть и не вставать, но место и время для отдыха были явно неподходящие. Пришлось спешно приходить в себя.

– И, как всегда, вовремя, – насмешливо отозвался Бродерик, но тут же посерьезнел. – Обезьянусы могут привести подмогу, нужно уходить.

– Раскомандовался, – хрипло отозвался Генри, с вызовом глядя в глаза спасителя. – И без тебя знаем, что делать!

– Давайте просто уйдем отсюда, – попросила Марианна, не в силах выслушивать подобные пререкания. Пока она поднималась и возвращала рюкзак на место, старалась не смотреть на Бродерика.

...Где-то час назад на этом самом месте, на стыке трех домов, среди высоких деревьев, они с Генри хотели развести костер. Уже было начали расходиться, чтобы насобирать хворост, как их атаковали.

И вот теперь нужно искать новое место для привала.

Трое молча и настороженно брели вперед, по заросшей травой улочке, прислушиваясь к постоянным шорохам и звукам со всех сторон. Бродерик, махнув рукой, повел команду за собой в следующий переулок. На мужчине был камуфляжный костюм, штаны заправлены в резиновые сапоги, болотного оттенка рюкзак мерно подпрыгивал при ходьбе. Марианна поймала себя на том, что не следит за безопасностью, а сонно залипает на идущего впереди дядю.

Некогда аккуратный переулок, ныне заросший травой, кустами и деревьями, закончился очередным стыком коттеджей. Между домами были просветы, в которых теснились могучие стволы ясеня, дуба и каких-то мутировавших высоченных берез.

– Я разожгу костер, и только потом мы поищем хворост, – тихо предупредил Бродерик, снимая рюкзак и копошась в нем. Вытащил пару книг и какие-то деревянные узкие брусочки. Принявшись за костер, он предоставил Генри и Марианне возможность охранять его, что сероглазый воспринял с явным неудовольствием. Но промолчал.

Когда пламя занялось, Бродерик отрывисто попросил:

– Найдите в пределах видимости все, что может гореть.

И вот уже совсем скоро огонь грел и защищал путешественников, уютно потрескивая и окутывая мир запахом дыма.