На месте зеленой беседки

С появлением Юры поднялись Олег Викторович и Миша. От расспросов не отбиться, и пришлось сделать обстоятельный доклад, вновь переживая события сегодняшнего дня.

— А где Надю устроил? — спросил Олег Викторович.

— Пока она у Надежды Павловны. Думаю утром в Болотку переправить.

— Как бы не так. Надя не такая девушка, чтобы мужа в другой деревне оставить. На, держи! — И он кинул Юре ключ.

— От чего? — спросил тот.

— От благоустроенной квартиры, где мы в первую ночь останавливались, — затараторил Миша, дождавшись наконец «щелки» в разговоре. — Мы ведь все планы раньше тебя знали: и что после свадьбы в Болотку поедешь, и что Надежда Павловна перехватит и к нам водворит… И еще знаем, что наперед будет.

— Например?

Олег Викторович попытался остановить Мишу, но тому не терпелось выложить известную информацию.

— Что из-за твоей болезни Наде отгулы дадут и она пробудет здесь до Девятого мая. Что на празднование Дня Победы приедет большая заводская делегация и с ней — наша бригада и Надина. Вот!

— Это правда? — не доверяя Мише, спросил Юра у Олега Викторовича.

— Правда. Как и то, что Мишина мама сейчас наводит порядок н нашем доме в Болотке, а мой дед ночует у Сергея Фомича.

— Здорово! А Надя знает про отгулы?

— Пока нет.

— Тогда пойду обрадую.

— Не ходи, Надежда Павловна выдаст тебе, — предупредил Мища.

— Ничего, как-нибудь выдержу.

Войдя в ординаторскую, Юра остановился в дверях, чтобы быстрее вылететь, если погонят.

— Заходи, Юрик, — увидев его, неожиданно тепло позвала врач. — Присоединяйся к нам, чаек вместе погоняем.

Надя подбежала к нему и за руку подвела к столу.

— Как хорошо, что мы заехали. Надежда Павловна столько дельных советов мне надавала, столько порассказала, о чем я и понятия не имела.

— Совета, как во всем слушаться мужа, она тебе не дала?

— Еще чего! — вмешалась Надежда Павловна.

— Я так и знал, — заметил Юра и решил позондировать почву: — Как скоро вы выгоните нас отсюда, Надежда Павловна?

Та сразу приняла непроницаемый вид.

— Максименко — сегодня, Мишу — через день-два, а с тобой раз-гонор короче, чем лечение. Одним словом, когда поправишься.

— Обрадовали, нечего сказать, — по-настоящему огорчился Юра, передал Наде ключ и начал был объяснять, как найти квартиру, но Надежда Павловна перебила:

— Я провожу, не волнуйся. А ты иди, Юра, тебе надо лечь. Во всей деревне, наверное, только наше окно и светится.

Но на этот раз Надежда Павловна ошиблась. Горел свет еще и в доме председателя, где за столом предавались фронтовым воспоминаниям и пели неторопливый разговор «за жизнь» Сергей Фомич и его гость.

— В нашем колхозе, — говорил Федоров, — за всю его историю сменилось всего три председателя, и учтите, Федор Васильевич, ни одного не снимали. Не много найдешь таких колхозов в области. Да что в области — по всей стране, поди. Труднее всех досталось Аринушке. С порушенного места начала. В начале коллективизации и то рабочих рук да тягла куда больше было, хотя по нынешним временам это песчинки на черноморском пляже.

Наши школьники историю колхоза пишут. Цифры, если вдуматься, потрясающие. До войны в колхозе трудилось сто восемьдесят шесть мужиков. Вернулось восемь… На всех — четырнадцать ног, пятнадцать глаз. Общее число ранений — семнадцать. После войны в колхозе оставалось всего три коровы, одна хромая лошадь и два плуга. Жилья — шесть домов. Первые весны шли по утрам пахать и не знали, вес ли живы-здоровы к вечеру вернутся. Это позже саперы со своей техникой прошли, но и то до сих пор нет-нет да и ахнет война запоздалым взрывом.

Председатель встал из-за стола и заходил по комнате, а Федор Васильевич сказал:

— Как раньше было, сам достаточно насмотрелся. Ты мне лучше скажи, Сережа: что изменилось в сельском хозяйстве после принятия Продовольственной программы съезда партии?

Максименко подпер рукой голову, приготовившись слушать.

— В прошлом году прибыль нашего колхоза превысила… — начал было Федоров, облокотившись на сервант, но старик поморщился.

— Погоди, Сережа. Ты сыплешь цифрами со многими нулями, будто доклад на активе делаешь. А ты лучше садись и расскажи попросту, без цифр.

Сергей Фомич сел, закурил и, помолчав, ответил:

— Главное, пожалуй, в том, Федор Васильевич, что о корнях больше заботы проявлять стали.

— То есть?

— Раньше в основном жали на «давай-давай», а теперь и земле, и людям больше давать стали.

Где надо, землю осушаем, где надо, наоборот, поливаем. Сейчас, по крайней мере у нас в области, не увидишь уже гор удобрений возле железнодорожных станций. А ведь, что греха таить, бывало, годами под дождем и снегом лежали. Партийные органы спросили с виновных, прокуратура занялась. И что вы думаете? И хозяева этих гор отыскались, и транспорт для вывозки нашелся.

Удобрять землю лучше стали, севооборот строго соблюдаем, думаем, на каких полях что лучше уродит, семеноводству больше внимания уделяем, вот и урожай с тех же площадей больше собираем. Аксиома в действии: больше дашь — больше получишь.