На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян

Благодаря Гомеру известно, что «троянцы приносили животных в жертву Скамандру и бросали в его воды живых лошадей; Пелей пожертвовал пятьдесят овец источникам, из которых берет начало Сперхей. Лошади и быки приносились в жертву Посейдону и другим божествам моря» [Элиаде 1999, 196]. В «Одиссее» (V.380) Посейдон мчится по морю на колеснице, запряженной длинногривыми конями [МНМ II, 232].

В связи с «Никем», пасущим под водой свои стада, ср. ирландского владыку потустороннего мира на дне моря, который о Бране, путешествующем по морю в поисках «острова блаженных», находящихся, по сути дела, «нигде», говорит: «Бран и его спутники думают, что здесь море, но для меня в колеснице все это – цветущий луг. Моя страна – под морем, через нее текут медовые реки. То, что Брану кажется лососями, – это мои кроткие ягнята и телята. Не видны тебе и кони на дне моря, а их там уйма. Испокон веков под волнами живут счастливые мои люди» [Demeter, 181—182].

2. Животные, вырастающие из земли, как растения

В стихотворении Гяды, которое так и называется – «Лошадка в садике», – лошадь вырастает, как трава в рутовом саду, но одновременно она продолжает принадлежать и водному пространству («Паслась она среди морей, океанов, / Щипала морскую травку»; «Поет морские песенки»), и небесному («Во лбу ее и днем светила бы / Большая белая звезда»):

Arkliukas darželyje

Tas arkliukas, kur išdygo

Kitados daržely rūtų…

Vaikai, penketas metelių!

Koks jis didelis jau būtų!

Jo kaktoj ir dienа šviestų

Didelė balta žvaigždė,

Vardas jo Arkliukas būtų,

O Žirgelis – pavardė…

Rytą, vakarui atėjus,

Jis miegotų tarp gėlių

Vyšniųžydinčiam sodely…

Ak, pažadint negaliu…

To arklelio balto, širmo,

Kurį andai jums sukūriau…

Ganės jis tarp marių, jūrų,

Skabė jūros žoleles…

T e n žirgelis baltas švyti,

Gieda jūrų daineles

Лошадка в садике

Та лошадка, которая выросла

Когда-то в рутовом садике…

Дети, пять годочков!

Какая она большая уже была бы!

Во лбу ее и днем светила бы

Большая белая звезда,

Ее имя было бы – Лошадка,

А Конь – фамилия…

Утром, вечером,

Спала бы она среди цветов

В цветущем вишневом садике…

Ах, разбудить не могу

Эту лошадку белую, сивую,

Которую тогда вам сотворил…

Паслась она среди морей, океанов,

Щипала морскую травку…

Там лошадка белая блестит,

Поет морские песенки

В другом стихотворении лошадка приходит из моря «через серебряные листья» с губами, «полными травы»:

Daina apie jūros arkliuką

Baltas melsvas arkliukas

Atkeliavo iš jūrų,

…Baltas melsvas arkliukas,

Lūpos pilnos žolės,

…Atkeliavo iš jūrų

Pro sidabro lapus.

Baltas melsvas arkliukas

Iš dangaus ar kriauklės…

Песня о морской лошадке

Бело-сизая лошадка

Пришла из м о р я,

…Бело-сизая лошадка,

Губы, полные т р а в ы,

…Пришла из моря

Через серебряные листья.

Бело-сизая лошадка

С н е б а или из раковины…

Примечательно, что в литовском языке немало названий растений, содержащих анималистские метафоры. Метафоры, основанные на образе коня, могут относиться как к травяным растениям, так и к деревьям, их частям, плодам и грибам, ср., например: