На милость дня. Былинки

Никому в России нет отсрочки, взяты мы в невидимый полон, Выбивают нас поодиночке, за год, говорят, под миллион, Коль прозрел, кипит душа во гневе, – вот и взят на мушку. Вот и суд. Пухнут банки в деловой Женеве, а в России кладбища растут. Посмотрите, как пустеют пашни. Где мальчишки с нашего двора? Счет идет – безжалостный и страшный. Это всем понять уже пора (Николай Рачков, СПб.).

Народ больше не ждет ничего хорошего: девальвации, деноминации, монетизации, модернизации, дефолты и непонятные реформы свели на нет присущую русскому (не российскому!) народу веру в лучшее будущее. Если прибавить ко всему этому невиданные до сих времен природные катаклизмы, то все вкупе слилось в народе в одно – «кара Божия!» Да так, пожалуй, оно и есть.

Страшна не грязная волна,
Не грозный атаман,
А нечисть мелкая страшна
И вековой дурман,
В котором вьется мелкий бес.
Швыряя люд в огонь,
Чтоб вонь стояла до небес
И жизнью стала вонь.

Юнна Мориц

Прольется ли на Россию очищающий наши грехи дождь? Или так и загинем под ухмылки бешбармачных азиатов, даром получивших царский кусок пирога под названием Русь? Чу, ты слышишь топот их коней? Оглянись, брат… да вот они, они уже здесь…

Одни говорят, что антихрист идет.
Другие – идет возрожденье.
Но пашет, и сеет, и строит народ
Уже на пределе терпенья.

Такая сумятица, нервная мгла,

И так перекошены лица…
А кони кусают, жуют удила.
Закат уже кровью сочится.

Россия, Россия, очнись наконец.

Пропащую, горькую смуту
Отринь от униженных наших сердец —
В последнюю, может, минуту.

Геннадий Иванов

* * *

Любовь проверяют разлукой. Я покидал Питер часто, но ни разу ностальгия по городу не настигала меня, Скучал по близким, по работе, по дому, по недописанной книге, но страдать так, как страдают пишущие стихи барышни, не довелось.

Приснись! Припомни, Бога ради,
ту дрожь влюбленную в себе —
как проступает в Ленинграде
серебрянейший СПб.

Андрей Вознесенский

Санкт-Петербург – красивый город, однако должен сказать, в мире есть города еще краше. Кто побывал – знает, По сравнению с парижским Лувром Эрмитаж кажется маленькой детской игрушкой, и блистающий Петергоф есть лишь скромное повторение красот Версаля, У нас ведь только центр хорош, а заверните-ка в любую подворотню – и вам откроется истинное лицо Питера. Грязь, запах мочи в подъездах, хлам, отсутствие урн, туалетов, выщербленные стены, облупившаяся краска, выбитые окна… Я специально проехал весь Лондон, но нигде даже намека на вышеописанное не смог узреть.

На полчаса заехали из Парижа в Люксембург, было раннее утро воскресенья, еще и церковь закрыта, а хозяйка кафе с пеной драила и так блестящий тротуар. Ну давайте признаемся, что мы неряхи, что мы не можем навести порядка в собственном доме, что мы безразличны и равнодушны – на деле – к красоте города, – и все встанет на свои места. Нет: «Я люблю свой город – и точка!» Да люби на здоровье. К слову, климат города к здоровью располагает не очень. В «Домострое» написано: «В низинах живущие люди (а мы живем на болоте. – А.Р), поскольку там воздух туманный и влажный, имеют слабое тело, особую слабость желудка и печени или, иначе, безсилие. Важней же всего: если есть там воды стоячие – пруды и болота – там свежего воздуха нет». А за городом? В знаменитом Сестрорецке от разлагающихся водорослей дышать нечем.

Заметьте, респираторными заболеваниями мы болеем очень и очень часто. Плюс невероятная загазованность от автомобилей. На Западе тщательно следят за окружающей средой, в Париже воздух такой же, как у вас на даче, а нам бы машин побольше продать. Вот вам мой грустный сказ о граде Петра.