На милость дня. Былинки

Не то чтоб дождь,
не то чтоб слякоть,
не то чтоб горькая строка,
а просто хочется заплакать,
смотреть, как тают облака.

И ненадолго хоть забыться,

забросив важные дела,
не то чтоб хочется влюбиться, —
чтоб рядом женщина была.

И пусть она себе бормочет,

собою скрашивая тьму,
и мне безсмертие пророчит.
Но я-то знаю, что к чему…

Александр Шевелев, СПб

.

«Печаль исходит от привязанности к видимым вещам. Никогда не было, нет и не будет безпечального места на земле. Безпечальное место может быть только в сердце, когда Господь в нем». Прп. Никон (Беляев).

Позвонил батюшка и пропел имениннику многолетие. Многая ему лета!

Протоиерей Андрей Логвинов, Кострома

И у меня есть пожелание самому себе. Его прекрасно выразил замечательный поэт;

Ангел благого молчания,

Радостным быть помоги
В час, когда шум ликования
К небу возносят враги!

Ангел благого молчания,

Гордость в душе оживи
В час, когда пламя желания
Быстро струится в крови!

Ангел благого молчания!

Смолкнуть устам повели
В час, когда льет обаяние
Вечно любимой земли!

Ангел благого молчания!

Душу себе покори
В час, когда брезжит сияние
Долго желанной зари!

В тихих глубинах сознания

Светят святые огни!
Ангел благого молчания,
Душу от слов сохрани!

Валерий Брюсов † 1924

* * *

Когда я был мальчишкой, день длился безконечно. Все успевало вместиться в его необъятность: и раннее солнышко, лениво поднимающееся после сна, и дорога в школу, и школьные уроки, которые мне нравились, но застревали во времени, и длинные школьные перемены, на которых успеваешь переделать кучу мальчишечьих дел, и возвращение домой, и приготовление уроков – все это только начало дня: ведь впереди еще отдых во дворе, называемый почему-то по-маминому «пойти погулять». Смешное слово – пойти! Да я «ходил» только бегом, да вприпрыжку, да через заборы и палисадники – по бедным клумбным цветам и травам, с тщанием посаженным моим отцом со товарищи; шум стоял во дворе от наших звонких голосов в разговорах, а когда начинались игры, азарт прибавлял сил, и глотки издавали звуки, способные, казалось, сажать на землю пролетавшие над головой ленд-лизовские «Дугласы», Солнце-яичница нехотя переваливало на запад, но времени оставалась еще уйма, Убегивался я до такой степени, что по возвращении домой ровно в 9 вечера едва успевал съесть любимое лакомство – намазанный маслом и посыпанный сахарным песком кусок булки, немного помыть руки и лицо (все равно завтра испачкаются!) и немедленно проваливался в глубочайший, со многими снами и приключениями, сон, чтобы его насильственно прервали на самом интересном месте в половине восьмого утра – уроки начинались в восемь, О процедуре подъема я уже писал,