На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

Несмотря на экзотичность, легенда отчасти находит своё подтверждение. Правда, сведений об индейцах-«хулиганах» история до нас не донесла. Зато племена апачей и впрямь прославились такой воинственностью и свирепостью (скорее, благодаря бульварным романам про индейцев), что в начале XX века французы стали называть словом «апаш» криминальных представителей «чрева Парижа». По определению этимологического словаря Макса Фасмера: «апаш — уличный грабитель, из франц. apache “хулиган, сутенёр”, с 1902 г., пущено в обиход редактором газеты “Матен”. По имени индейского племени апачи в Мексике, у границы с США». Как пишет исследователь проблемы хулиганства Лев Лурье, до появления термина «хулиган» «уличных безобразников в Питере именовали башибузуками, по названию турецких иррегулярных частей, знаменитых своими зверствами на Балканах. Позже появляется французское словцо “апаш”. Ни один из номеров “Петербургского листка” не обходился без рубрики “Проделки апашей” — так называли иногда столичных буянов по аналогии с парижскими».

Думается, однако, что слово «апаш» как определение буяна-маргинала появилось ранее 1902 года. В начале 1902-го оно уже вовсю используется в российской криминальной хронике, и репортёры не поясняют термин. А ведь для того, чтобы «апаш» с лёту схватывался в России, должен был пройти определённый срок. Между тем уже 1 февраля 1902 года читаем в газете «Наше время»: «Гренобль. В казармах 28-го альпийского батальона произошла страшная драма. Один из солдат, парижский апаш, набросился с ножом на полковника и нанёс ему рану в область живота. Адъютант полковника, который хотел разоружить апаша, был на месте убит разбойником. Подоспевший нижний чин в борьбе с апашем был им тяжело ранен…»

«Апаш» как синоним уличного безобразника держался довольно долго, чему способствовала и мода. Парижские апаши для демонстрации независимости и вызова обществу стали носить рубахи с распахнутым воротом, на отложных воротниках которых отсутствовали пуговицы. Вместо галстука они повязывали шейные платки. Подобные рубашки якобы носили индейцы-апачи. На самом деле такие блузы были излюбленным платьем жителей парижских предместий ещё с середины XIX века: этот наряд очень удобен для рабочего человека (в рубашках «апаш» щеголяют герои французского кинофильма «Парижские тайны», поставленного по одноименному роману Эжена Сю). Затем блузы с открытым воротом вошли в моду у художников. В Париже возник даже танец «апаш», который имитировал замашки уличной шпаны. Во время танца партнёры держали дам за волосы.

И всё же в России французский «апаш» уступил место английскому «хулигану». Самое раннее использование «хулигана» в официальных документах относится к 1892 году: петербургский градоначальник фон Валь предписал полиции принять меры против бесчинствующих «хулиганов»: «уличных бездельников, забавляющихся издевательствами над горожанами». Но по-настоящему популярным сделал «хулигана» лондонский корреспондент газеты «Русские Ведомости» (с 1896 года) и журнала «Русское Богатство» (с 1897 года) Исаак Шкловский, выступавший в газете под псевдонимом Sh, а в журнале — Дионео (кстати, родной дядя известного литературоведа Виктора Шкловского). Причём англоман Дионео употреблял слово не по отношению к английским озорникам, а аттестовал так российских безобразников. Статьи из «Русского Богатства» были изданы отдельной книгой «Очерки современной Англии» в 1903 году. Слово зазвучало повсюду, а в 1909 году «хулиган» проник даже в энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.

Правда, законодательство империи этот термин не применяло, хотя Уголовное уложение от 22 марта 1903 года предусматривало ответственность за действия, нарушающие общественный порядок: «учинение шума, крика или иного бесчинства в публичном месте либо в общественном собрании, или хотя вне оных, но с нарушением общественного спокойствия или порядка» (статья 263 — «О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие»). Сюда же входили драки, кулачные бои или иные буйства, которые выражались в циничном сквернословии, хождении по улицам толпой с гармониками, исполнение песен неприличного содержания и т. п.

Особое внимание проблема хулиганства привлекла к себе в связи с событиями революции 1905 года. «Она вызвала озорников-хулиганов на улицу как своих пособников разрушения, и они, почуяв свободу в смысле свободы озорства и безнаказанности его, стали проявлять себя, как звери, вкусившие крови», — писал современник. Вместо бесцельно шнырявшей голытьбы появляются шайки, в которых существовала иерархия, общая касса, свой «кодекс поведения» и «суд».