На молитве. В тишине и в буре

Книга передаст человеку, чуткому к религии, и вдохновенные мечты о пришествии Христа древних пророков, и исполнение этих пророчеств, нарисует трогательный, царствующий над миром белолилейный образ Приснодевы и опишет с бесконечной и высочайшей простотой сошествие в мир Младенца Христа. Она отразит стопы Христовы на земле и расскажет нам в незабываемых словах о том, как любил Христос человечество, как пожил среди него и что для него сделал, взойдя на крест и приняв смерть.

Она передаст нам весь пыл и веру проповедников Христа и мучеников за Него. И через некрасивые черные буквы мы увидим эти золотые века христианства, когда вдохновенное слово зажигало сердца лучших людей, когда юные девы и знатная молодежь рвалась ценой лишений, мук, пыток и уничижения исповедовать всенародно Христа, где часто зрители страдания мучеников на арене, готовые сами пытать их, вдруг громко кричали: «Я верую, я христианин», и тут же приобщались к мучениям казнимых христиан и радостно входили в чертог ожидающего их Бога.

По черным тропинкам печатного листа мы пойдем в знойную пустыню Египетскую, в дикие пещеры, в уединенный приют под тенью пальм, в те «расселины и пропасти земныя», о которых говорит апостол, где укрывались одержимые Богом люди, для того чтобы вне суеты мирской, ничем не развлекаемые, созерцать Его и творить Ему никогда не престающую хвалу.

В листах духовной книги поет нам и та «пастырская свирель богословия» великого Григория, которой он, по чудному выражению церковной песни, «риторов победил трубы», то гремит небесным громом обличения великий Златоуст, то веет нежным благоуханием, рисуя нам счастье жизни в Боге и для Бога.

И с той поры, как отпечатан в Москве диаконом Федоровым Апостол – первая книга русского издания,  – русские книги стали рассказывать русским людям о тайнах русского благочестия.

Рассказала книга и о томлении духа великого равноапостольного князя Владимира, и о поисках им веры, и о занявшейся над киевскими высотами заре русского православия, и о золотых днях монашества в монастыре Киево-Печерском, и о многих святых князьях и русских святителях и воинах Христовых, преподобных.

Все, что нужно для души,  – все заключено в книги. И праздник книгопечатания есть в то же время великий праздник духа: когда-то только богатые люди могли наслаждаться книгами; десятки переписчиков медленно трудились, переписывая разом под диктовку произведения тогдашних писателей. Книги, состоявшие из тяжелых, неудобных для чтения, трудно сохраняемых кожаных свитков, ценились почти на вес золота.

Итак, расцвела человеческая мысль, когда книга проникла в самые бедные жилища.

Слава изобретателю книгопечатания, великому немцу Гутенбергу! Слава неведомым людям, открывшим тайну письма! Слава первому русскому книгопечатнику диакону Федорову! Слава всем, кто во славу Божию является глашатаем и распространителем веры и мудрости духовной через книги, гласящие человечеству о Боге и о Его правде…

Минуты со Христом

Она была как бы вдова, так как ее муж был жив и женат на другой. Она продолжала любить его и находила отраду в воспитании двух сыновей, здоровых, рослых, умных мальчиков. По примеру большинства родных, старший готовился к военной службе и был уже в корпусе, а младший очень любил книги, занимался с учителем и держал всякий год экзамены в гимназии. Он оставался при матери, которая для здоровья детей и ради хорошего воздуха жила в Царском Селе.

Когда уроки бывали закончены и до отхода ко сну оставался час-другой, Боря приходил со своей книгой в гостиную, где у яркой лампы мать его занималась какой-нибудь работой иглой, вышивала по канве, плела кружево, что-нибудь вязала. Примостившись тут же с какой-нибудь книгой, он читал, иногда принимался расспрашивать о чем-нибудь мать, и они беседовали тихо, долго и искренно…

Это было вечером в праздник Сретения.

Старший брат, накануне к четырем часам приехавший из Петрограда, уехал обратно в корпус, и Боря, проводив его на вокзал и вернувшись домой, подсел с книгой к матери. Сегодня ему не хотелось читать. Он был в расположении поговорить. Он был набожный мальчик и любил побеседовать о Божественном. Как всегда, он говорил с матерью отрывочными фразами, не выясняя всю свою мысль, так как они хорошо понимали друг друга.

Теперь он думал о заканчивавшемся празднике. В голове его стоял Симеон Богоприимец, как он рисуется на образах – седым старцем с большой бородой, держащим на руках Младенца Христа и подымающим к небу благодарный взор…

– Счастливый Симеон,  – сказал Боря.

Мать, задумавшаяся над рисунком, по которому она вышивала на канве, и отсчитывавшая дырочки канвы, подняла от нее голову и сказала:

– Очень счастливый.

– Вот нам этого не будет,  – продолжал Боря.

И мать сейчас же поняла, что он говорит относительно невозможности для людей когда-нибудь встретиться со Христом и держать Его на своих руках, как держал Его Симеон Богоприимец.

Мать не сразу ответила, и Боря терпеливо ждал.

– А я ведь тебе показывала,  – сказала она,  – несколько картинок.