«На Москву». Из истории белой борьбы

В противоположность этому, Высший Монархический Совет опубликовал свою сводку от 1 августа 1923 г., где говорилось, что в беседе с председателем Парижского Союза генералом Гулевичем «Великий Князь высказался одобрительно по поводу принятия Союзом лозунга – „За Веру, Царя и Отечество“»[18]. Начиналась беззастенчивая спекуляция именем Великого Князя, тем более губительная, что установить истину мог только один Великий Князь, которому политические соображения не позволяли громко сказать свое веское слово.

Интересно отметить, что категорическому утверждению сводки, цитируемой выше, предшествовал обмен писем между начальником штаба Главнокомандующего генерал-лейтенантом Миллером и председателем Высшего Монархического Совета H. Е. Марковым. Указав на распространяемый правыми организациями слух о готовности Великого Князя возглавить монархическое объединение под лозунгом: «За Веру, Царя и Отечество» и что Великий Князь ожидает поддержки со стороны армии, генерал Миллер писал 7 июня 1923 г.: «Вам хорошо известна, многоуважаемый Николай Евгеньевич, точка зрения Великого Князя на этот вопрос, а именно, что она совершенно не совпадает с приписываемой здесь». «Великий Князь, – писал генерал Миллер, – еще раз подтвердил мне сегодня, что армия должна быть вне политики, вне всяких споров о преимуществах того или иного строя».

H. Е. Марков ответил пространным письмом от 7 июля 1923 г., где категорически отрицал, что монархистами распространяются слухи о готовности Великого Князя возглавить национальное монархическое объединение под лозунгом «За Веру, Царя и Отечество», ибо, писал Н. Е. Марков, «Великий Князь действительно ни под этим лозунгом, ни под каким либо иным возглавить всенародное движение не обуславливал».

Но это было в частной переписке – и эта переписка ни к чему не обязывала. Внешние же шаги были иного порядка – и не прошло и месяца, как была выпущена противоположная «сводка».

Нельзя не подчеркнуть, что «сводка» эта была образцом лукавства и маккиавелизма. Высший Монархический Совет всегда мог сказать, что вопрос сводится не к утверждению, что выступление Великого Князя обусловлено известным «лозунгом», но к частному случаю, что Великий Князь одобрил выставление этого лозунга Парижским Союзом.

* * *

Эта борьба, невероятно трудная для Главнокомандующего вследствие беззастенчивости противной стороны, нашла свое отражение и в недрах самих монархистов.

Еще в марте 1922 г. была созвана в Берлине конференция Русского Народно-Монархического Союза (конституционных монархистов), стоящих на платформе Рейхенгалля, но сторонников конституционной монархии. Съезд оформил образование отдельной партии и избрал Центральный Комитет Союза[19]. После блестящего доклада H. Н. Чебышева о Русской армии конференция приняла резолюцию, один из пунктов которой гласил: «Надлежит оказывать армии и ее Главному Командованию всемерную поддержку, препятствуя по мере сил распылению и вообще всем течениям, ей враждебным. Следует воздерживаться от всего, что могло бы создать раздоры среди армии, или неблагоприятные для нее условия существования в странах, оказавших ей приют. Наконец, необходимо стремиться к обязательному согласованию действий, могущих коснуться интересов армии, с предначертаниями Главного Командования».

Русский Народно-Монархический Союз остался до конца верен этой резолюции. Уже тогда Высший Монархический Совет начал свою кампанию против Главного Командования: Союз, считая себя подчиненным Высшему Монархическому Совету органом, все время стремился сгладить острые выпады, как внутри самих заседаний Совета, так и в больших созываемых им монархических собраниях в Берлине. Между Союзом и Главным Командованием тоже были принципиальные разногласия по вопросу о монархическом выявлении армии. В целом ряде горячих и дружеских писем выдающиеся деятели Союза, как М. И. Горемыкин, H. Н. Чебышев, вели с генералом Врангелем принципиальный спор по общему вопросу о «государственном» характере монархического объединения, покрывающем понятие «партийного». Но этот идеологический спор никогда не переходил ни в недружелюбные отношения, ни, тем более, в действия.

Летом 1923 г. председатель Центрального Комитета Союза Е. А. Ефимовский выехал из Берлина в Париж и принял ближайшее участие в парижской «Русской Газете». И вот тут, совершенно неожиданно, за его подписью появился ряд резких статей по адресу Главного Командования.