«На Москву». Из истории белой борьбы

Главнокомандующий не ошибся.

Все присутствующие от имени союзов заявили, что принимают приказ к исполнению, за исключением упомянутого выше Союза Участников Великой Войны. Однако в ближайшие дни из этого Союза вышел ряд лиц, не пожелавших идти этим путем. Все это в значительной мере предрешало отношение к приказу в других странах, так как ряд союзов был представлен в заседании 20 октября своими центральными правлениями, имевшими в других странах лишь свои отделения.

В ближайшее время выяснилось, что и не имевшие в Сербии своих представителей офицерские союзы в других странах – в Болгарии, в Венгрии, в Германии – приняли тоже приказ к исполнению.

Наиболее болезненно вопрос проходил в Париже. В январе 1924 г. в Париже в общем собрании Офицерского Союза произошел бурный инцидент, с оскорбительными выражениями по адресу Главнокомандующего и выходом из зала в виде протеста целой группы галлиполийцев. После очень упорной и длительной борьбы сторонников и противников приказа – и только в мае 1924 г. – старое Правление Союза – и ранее бывшее в оппозиции к председателю генералу Гулевичу было переизбрано, и председательское кресло перешло к генералу Ознобишину.

Руководительство в офицерских союзах повсюду переходило в руки офицеров, преданных идее единой Русской армии. Протесты и шероховатости проявлялись все с меньшей и меньшей силой. Утомленные политическим шквалом, чуть не уничтожившим общее единство, из разных мест (Венгрия, Германия) получались донесения, что союзы хотели бы перейти к другому началу, более отвечающему духу и навыкам офицерства, – к началу назначения. Неприличные выходки, вроде отпечатанного 5 сентября 1924 г. Правлением Союза Участников Великой Войны в Белграде листка с объявлением генерала Врангеля «врагом возрождения России», уже не только не встречали сочувствия, но вызвали явное и единодушное возмущение[29]. Буря утихала.

Русской армии, в тесном смысле слова, буря эта не коснулась совсем. Из частных писем того времени от различных офицеров, разбросанных по Балканам, можно было видеть, что приказ встречен сочувственно: «Армия – так армия. Довольно партийных комитетов».

На клокочущем вулкане наступало некоторое успокоение. И среди этого успокоения раздался манифест Великого Князя Кирилла Владимировича с объявлением себя «Императором Всероссийским». Те, кто провозгласил лозунг: «За Веру, Царя и Отечество», приглашались встать под знамена «Законного Царя из Дома Романовых».

Глава VI. «Император» и вождь

Великий Князь Кирилл Владимирович выступил впервые еще в 1922 г.

Выступлению этому предшествовала деятельная пропаганда правых монархических групп, начавшаяся еще с Рейхенгалльского Съезда: тогда впервые был выдвинут принцип – «Законного Царя из Дома Романовых».

Принцип этот углублялся, проникал в толщу эмигрантской массы и главным образом офицерства. Принцип этот утолял «монархическую тоску», возбуждал упавшую энергию и даже питал надежды на двоякий эффект: поддержку европейских государств и взрыв в советской России.

Создавалась упрощенная схема. Россия была сильна и могуча, когда был царь; теперешняя Россия не приносит Европе никаких выгод, но сулит одни беспокойства. Значит, Европа заинтересована в русском царе. Для франкофилов и приверженцев Антанты побудительным стимулом казались воспоминания об участии России в Великой Войне: будь Россия, одного слова монарха было бы достаточно, чтобы обезопасить Францию от всяких поползновений Германии. Для германофилов была другая упрощенная картина. Все немцы по существу – монархисты; могущество Германии тесно связано с восстановлением в ней монархии. Восстановление монархии возможно только тогда, когда восстановится монархическая Россия.

И те и другие приходили к выводу, что восстановление монархии в России для Европы выгодно.

Но кроме того, сотни газетных корреспонденций и десятки свидетельских показаний от «очевидцев» доказывали, что народ русский пресытился советской властью, мечтает о «хозяине» и о Царе. С умилением рассказывали, что «все крестьянство» бережно хранит царские портреты – и ждет только призыва, чтобы обрушиться на коммунистическую власть. А так как «красная армия» – плоть от плоти крестьянства, то предполагалось очевидным, что при имени «царя» произойдет какой-то психологический сдвиг.

Пока настроения эти упорно поддерживались и подогревались в эмигрантской толще, руководители движения принимали меры к конкретизации этих настроений: низы долго ждать не могли. Высший Монархический Совет желал найти выход из создавшегося положения через возглавление монархического движения Великим Князем Николаем Николаевичем.

Для того, чтобы придать этому акту торжественный характер и повлиять на Великого Князя, упорно не желавшего вообще выступать, решено было использовать день 27 июля – тезоименитства Великого Князя – как могучую церковно-политическую манифестацию. Все русские люди приглашались в этот день принять участие в торжественных молебствиях и обратиться к Великому Князю с мольбой о возглавлении.