На Муромской дороге

Балабанов охотно взял чужое удостоверение и собственными глазами убедился, что лицо на документе отдалённо напоминает лицо стоящего перед ним гражданина, но ровным счётом ничего не доказывает. В конце концов, если нефтяник Иванов может быть призраком, то почему им не может быть подполковник Барсуков.

– Но вы-то, между прочим, тоже не майор Балабанов, – возмутился вконец замороченный Барсуков, возвращая оппоненту милицейское удостоверение. – Вы полковник Барановский.

– Правильно, – согласился Портсигаров. – Но в отличие от вас, милейший, товарищ полковник сразу и честно назвал коллегам своё настоящее имя, дабы избежать недоразумений. Так же поступил и генерал Хиггинс. А вот вы, липовый наш, финтили

до того самого момента, пока не запахло жаренным, и специально обученная собака не заподозрила в вас оборотня, засланного нечистой силой в ряды доблестных сотрудников спецслужб. Как эксперт, привлечённый к делу по просьбе главы администрации президента, я вынужден констатировать: улики, собранные против господина, именующего себя Ивановым-Барсуковым, весьма и весьма серьёзны.

– Я выполнял приказ, – огрызнулся Барсуков.

– Чей приказ? – мягко полюбопытствовал Балабанов. – Назовите мне имя своего начальника.

– С какой стати я буду называть имя генерала какому-то авантюристу!

– Имя его начальника Вельзевул, – произнёс загробным голосом Коля, а Джульбарс подтвердил его слова продолжительным воем.

Первым не выдержал напряжения Химкин: побледнев как покойник, он распластался на ковре прямо у ног растерявшихся амбалов. И журналиста можно было понять, редкий человек сохранит самообладание в шаге от преисподней.

– А может, они все трое призраки? – предположил Коля.

Подельники господина Барсукова-Иванова ошалело переглянулись. Потом выразили робкий протест, ссылаясь на подтверждающие их личность документы. – Старший лейтенант Забродин и лейтенант Василенко, – вслух прочитал полковник Барановский. – Здесь все в порядке, да и собака на них не реагирует.

Последнее было абсолютной правдой. Джульбарс подошедший чуть ли не вплотную к вышеозначенным лицам, только добродушно вилял хвостом да косил на струхнувших амбалов плутоватым глазом. – Итак, господин Никто, у вас есть единственная возможность доказать свой статус человека – это вывести нас на депутата Полуэктова, явив его живым и здоровым, – резюмировал Балабанов.

– Не на того напали, – выругался Барсуков. – Дырку от бублика вы у меня получите, а не депутата Полуэктова.

– Ну что же, – сокрушенно покачал головой Балабанов, – иных доказательств причастности господина Никто к сатанинской рати, пожалуй, не требуется. Товарищи офицеры, – обернулся он к Василенко и Забродину, – приказываю вам доставить неопознанного субъекта на Лубянку и доложить генералу, что задержан он по приказу полковника ФАПСИ Барановского, как причастный к похищению депутата Полуэктова и журналиста Химкина, а также за порочащие его связи с Низом, в частности с небезызвестным Вельзевулом. Выполняйте.

– Есть, – дуэтом ответили амбалы. – Идиоты, – взвизгнул бульдог побитой собачонкой. – Он же вам лапшу на уши вешает. Я не призрак. – На Лубянке разберутся, – холодно осадил скандалиста Портсигаров. – Всего вам хорошего, рядовой Иванов.

Подполковник Барсуков, а может быть действительно уже не подполковник, видимо сообразил, что продолжение спора в столь невыгодных для него условиях совершенно бессмысленно и только усугубит провальную ситуацию, в которой он оказался. Не устраивать же драку с собственными подчинёнными на потеху торжествующим врагам. – Мы с тобой ещё встретимся, Балабанов, – процедил, уходя, сквозь зубы разоблачённый агент Низа.

Майор собрался было ему достойно ответить, но тут за дверью послышался шум, отвлекший его внимание. Если судить по звуку, то упало нечто весьма тяжелое, но в то же время не железное, хотя не исключено, что деревянное. Первыми выскочившие в коридор Коля с Джульбарсом наткнулись на тело охранника Васи. Беглый осмотр, проведённый Балабановым, показал, что Вася стал, скорее всего, жертвой собственного любопытства, ибо подслушанный разговор произвёл на молодого человека очень большое впечатление, закончившееся тривиальным обмороком. И Васю, в общем-то, можно понять: не каждый же день у нас разоблачают призраков, связанных с потусторонним миром.

Васю довольно быстро привели в чувство и сдали с рук на руки всё той же вовремя подвернувшейся горничной, после чего, прихватив оклемавшегося Химкина, в быстром темпе покинули отель «Интернациональ», забыв попрощаться с любезным господином Мыскиным.

– Я разочарован вами, агент Химкин, – сказал, садясь в машину, Балабанов. – Вы едва не стали тенью в царстве мёртвых, доверившись безответственному субъекту. – Я тут совершенно не при чём, – попробовал оправдаться журналист. – У них была запись нашего разговора в Думе с депутатом Полуэктовым. А я только подтвердил, что мы это действительно мы.