На Муромской дороге

– Я протестую, – взвизгнул Мыскин. – Никаких дырок я не крутил. Это чистой воды шоу. Диснейленд по-русски.

– Так депутата Полуэктова похитил Микки Маус? – усмехнулся Гонолупенко.

– При чём здесь Микки Маус! – взорвался Мыскин. – Я буду жаловаться на вас в Страсбург. Слышите вы, полковник Барановский. Все знают, что вы агент шейха Мансура. – Мы уже договорились, что я агент юпитерианских спецслужб, господин Алекс. Если вы будете менять правила игры каждые пять минут, то мистер Робертсон может окончательно запутаться. Вы в курсе, Боб, что ваш фрэнд готовил похищение Потомакского лидера?

– Клевета, – Мыскин аж подпрыгнул в кресле. – Так и скажите Массальскому, этот номер у него не пройдёт! Вы же меня, гады, под вышку поведёте.

– Ху из вышка? – глаза мистера Робертсона грозили окончательно вылезти из орбит.

– Вышка – это смертная казнь, – пояснил Коля. – Но с некоторых пор её в России дают условно. То есть убивают, но без приговора.

– Я буду жаловаться в ООН, – завопил Мыскин в истерике. – Это грязная провокация. – Зачем вы похитили Мансурова? – холодно спросил Балабанов. – В ФСБ считают, что вы собрались выпытать у муниципального служащего систему подземных и наземных коммуникаций.

Мыскин, обладавший, видимо, не только изворотливым умом, но и немалыми знаниями в хитросплетениях нынешней как политической, так и экономической жизни, начал потихоньку соображать, что дело его даже хуже, чем он полагал. И эти соображения проступили мелкими капельками пота по побелевшему лицу. – Хотите сказать, что кто-то готовит раскрытие крупномасштабного заговора? – пристально посмотрел Мыскин в глаза Балабанову.

– Об атом тебе следовало давно бы уже догадаться, Алекс, – усмехнулся Балабанов. – А ты не нашёл ничего лучше, как подтолкнуть к электрическому стулу своего фрэнда мистера Боба.

– Ну, гад Барсуков! – с ненавистью выдохнул Мыскин. – Я так и знал, что где-нибудь он меня подставит. – Не водись со спецслужбами, козлёночком станешь, – запоздало посоветовал Портсигаров. – И вообще шире надо смотреть на мир, Алекс, иначе так козлёночком и помрёшь.

Мыскин лихорадочно пытался смотреть на мир шире, его и без того не слишком красивое лицо буквально сморщилось от чрезмерных усилий. Будимир Ковыль не выдержал напряжения свалившихся на него мировых проблем и благополучно уснул. Не исключено правда, что дело было не в мировых проблемах, а в отечественном алкоголе, который ещё не выветрился из его головы. Юноша Кузякин смотрел на Балабанова расширенными от ужаса глазами и наверняка подумывал о том, что поступил опрометчиво, променяв тихую жизнь школьного учителя на бурную и чреватую катаклизмами деятельность политика. Гонолупенко с интересом разглядывал импортную мебель, Коля с не меньшим любопытством – срамного вида картины. А Балабанов раздумывал над тем, за каким дьяволом житель тихой американской провинции Боб Робертсон пустился в сатанинскую пляску на одной шестой части суши, рискуя потерять не только нажитые папой капиталы, но и бессмертную душу. Лет американцу наверняка было уже за тридцать, но в глазах всё ещё таилась любопытство подростка, допущенного во взрослую жизнь, или агента-стажёра, дебютирующего на секретном поприще.

– Идея проекта «Ностальгия» действительно принадлежит мне, – начал признательные показания Мыскин. – Но вы же знаете, что без крыши в нашем деле не обойтись. Знающие люди порекомендовали мне подполковника Барсукова. Все складывалось более чем удачно. Народ валом валил в наши столовки. И уж разумеется это были люди не бедные. Вы понимаете, что значит для человека, всего в этой жизни попробовавшего, который не знает, куда деньги тратить и испытывает от этого сильный дискомфорт, вернуться к истокам. Ощутить, какой гигантский путь им пройден, ну и почувствовать от этого восторг.

– Бутырская тюрьма тоже приводит людей в восторг? – удивился Балабанов. – Представьте себе. Я и сам удивился количеству желающих пощекотать нервы. И уверяю вас, что поначалу всё было без обмана. Человек платил деньги и получал услуги. Но с некоторых пор я стал замечать, что у меня появились конкуренты, действующие под той же маркой, но преследующие цели далёкие от чистой коммерции.

– Были скандалы? – Скандалов не было, но, как известно, слухами земля полнится. Кое-что стало доходить и до моих ушей. Я бросился за разъяснениями к Барсукову, но этот сукин сын заявил, что защищает государственный интерес, и посоветовал мне, во избежание неприятностей, не лезть в чужие дела. Вот тогда я и сообразил, что меня хотят подставить. А тут ещё этот закон об экстремизме…

– А какую роль в ваших делах играл Мансуров? – Он был посредником между мной и властями. Мне не хотелось бы вдаваться в подробности. – Мансуров тоже был любителем острых ощущений?

– Кажется, да..

Вот ведь извращенец, прости господи! Этот паразит получал удовольствие, а майор Балабанов ночей не спал, ломая голову по поводу чудесных звуков на лестнице. Другое дело, что для Семёна Венедиктовича игра в Диснейленд в один прекрасный момент закончилась совсем не так, как он ожидал.