На музыке. Наука о человеческой одержимости звуком

Помимо этих фактов о распространенности музыки, ее истории и анатомии, важно понимать, как и почему она возникла. Дарвин выдвинул гипотезу полового отбора, которую позднее развивали Миллер и другие ученые. Были и иные гипотезы. Одна из них — общественные связи и сплоченность. Коллективное музицирование может способствовать социализации. Люди — социальные животные, и музыка, вероятно, исторически служила для развития чувства групповой идентичности и синхронности, а еще могла быть упражнением для других видов социальной активности вроде занятия чем-нибудь по очереди. Пение у костра в древности помогало не заснуть, отогнать хищников и развить социальную координацию и сотрудничество внутри группы. Чтобы общество функционировало, людям нужны были социальные связи, и музыка стала одной из таких связей.

Любопытная линия доказательств ее роли в качестве социальной связи следует из моей работы с Урсулой Беллуджи, где мы изучали людей с синдромом Вильямса и расстройствами аутистического спектра (РАС). Как мы уже видели в главе 6, синдром Вильямса имеет генетическое происхождение и вызывает аномальное нейрональное и когнитивное развитие, приводящее к нарушениям интеллекта. Люди с этим синдромом, несмотря на общее умственное расстройство, особенно музыкальны и общительны.

Люди с РАС резко отличаются от них. Пока остается спорным вопрос о том, есть ли у таких расстройств генетическая основа. Маркером РАС служит неспособность сопереживать другим и понимать эмоции, особенно чужие. Люди с расстройствами аутистического спектра, безусловно, могут злиться и грустить, они ведь не роботы. Но их способность считывать эмоции других людей значительно ослаблена, и это, как правило, ведет к полной неспособности оценить эстетические качества произведений искусства. Некоторые люди с РАС играют на музыкальных инструментах, и кое-кто из них даже достигает высокого уровня технического мастерства, однако, как они сообщают, музыка не трогает их. Вместо эмоций, по предварительным и во многом отрывочным свидетельствам, в музыке их привлекает структура. Тэмпл Грандин, профессор, страдающая аутизмом, написала, что находит музыку «красивой», но в общем «не понимает ее» и не знает, почему люди так на нее реагирует.

Синдром Вильямса и РАС применительно к нашему исследованию можно противопоставить друг другу. С одной стороны у нас люди невероятно общительные, контактные и очень музыкальные. С другой стороны люди асоциальные и немузыкальные. Предполагаемая связь между музыкой и коммуникативными навыками подкрепляется и другими примерами вроде тех, что биологи называют двойной диссоциацией. Гипотеза состоит в том, что может существовать такой кластер генов, который влияет как на общительность, так и на музыкальность. Если это так, то мы ожидали бы обнаружить, что отклонения от нормы в одной способности проявляются вместе с отклонениями во второй, как происходит в случае с синдромом Вильямса и РАС.

В мозге людей с синдромом Вильямса и РАС, как и предполагалось, также обнаружены «противоположные» нарушения. Аллан Рейсс продемонстрировал, что новый мозжечок — новейшая часть мозжечка — у людей с синдромом Вильямса крупнее среднего, а у людей с РАС — меньше среднего. Поскольку мы уже знаем, какую важную роль играет мозжечок в музыкальном восприятии, это не кажется удивительным. По-видимому, некоторые до сих пор не идентифицированные генетические аномалии прямо или косвенно вызывают нейрональную дисморфологию при синдроме Вильямса и, как мы предполагаем, при расстройствах аутистического спектра. Эта дисморфология, в свою очередь, приводит к нетипичному развитию музыкального поведения, которое в одном случае усиливается, а в другом — ослабляется.

Так как гены образуют сложную систему и взаимосвязаны друг с другом, можно с уверенностью сказать, что между общительностью и музыкальностью есть и другие генетические корреляты, выходящие за пределы мозжечка. Генетик Джули Коренберг предположила, что существует кластер генов, связанных с общительностью и сдержанностью, и что у людей с синдромом Вильямса отсутствуют отдельные гены сдержанности из тех, что есть у всех нас, благодаря чему музыкальное поведение у них весьма раскованное. Уже более десяти лет в сообщениях о единичных случаях, в новостной программе «60 минут» на канале CBS, в фильме Оливера Сакса о синдроме Вильямса и множестве газетных статей утверждается, что люди с этим синдромом сильнее увлекаются музыкой и втягиваются в музыкальную деятельность, чем большинство из нас. Моя собственная лаборатория предоставила нейробиологические доказательства по этому вопросу. Мы сканировали мозг людей с синдромом Вильямса во время прослушивания музыки и обнаружили, что у них задействуется значительно больший набор структур мозга, чем у других. Активация в миндалине и мозжечке — эмоциональных центрах мозга — оказалась гораздо сильнее, чем у «нормальных» людей. За какой бы областью мозга мы ни наблюдали, везде мы находили более сильную и более обширную нейрональную активацию. Их мозг чуть ли не гудел.