На неведомых тропинках. Шаг в пустоту

— Хорошо, идем, — Пашка оказалась рядом, — держись, Ольга.

— Нет, — я почувствовала, как кто-то остановился рядом, — приказ касается двоих. Змея и заложник. Никаких слепых.

«Ну и слава святым», — мысленно сказала я, оперлась о сторожевой камень, улыбнулась во тьму и уже вслух добавила:

— Я никуда отсюда не денусь. Обещаю.

— Мы быстро, — обнадежила Пашка.

Веник по обыкновению предпочитал отмалчиваться.

Мысли отдавали горечью. Кирилл не знал, что я здесь? Или специально исключил возможность встречи? Может, у меня очередной приступ собственной значимости? Или излишнее рвение нового вестника, старающегося исполнять приказ с точностью до запятой, а хозяину все равно, сколько человек и нечеловек к нему приведут?

Я сидела на сторожевом камне. Твердая поверхность впитала то немногое тепло, которым одарило нас утро. Запах падальщика быстро развеялся. Под порывами ветра шуршала трава, калиновые ветки с сухими щелчками стукались друг о друга. Бинт на правой руке высох и покоробился. Целительница — это не врач в районном травмпункте, пальцы двигались легко, запястье сгибалось безо всяких усилий. Я хоть и не видела, но вполне могла себе представить цвет повязки, в которой уже не было необходимости. Я подцепила шершавый край и стала медленно слой за слоем разматывать бинты.

Мир, отнявший у меня зрение, оказался богат на звуки, шорохи, стуки, далекие эфемерные вскрики птиц или людей. Тишина бывает абсолютной лишь в non sit tempus, там я бы ослепла совсем.

Шаги я услышала сразу, идущий не скрывался. Из-под ботинок посыпались камушки. Широкие шаги, уверенные, скорее мужские, чем женские. Неизвестный поднялся на холм, замер. Я отбросила бинты и прислушалась. Два тихих вкрадчивых шага — и тишина.

— Кто вы? — Я не выдержала и заговорила первой.

Отличный вопрос, как раз в стиле фильма ужасов. Продолжение не разочаровало. Неожиданный тычок в плечо, и я упала назад. Я даже не поняла, чем меня так: рукой? Ногой? Копытом? Палкой?

Падение испугало больше, потому как, летя в темноту, не знаешь, чем оно завершится, подушкой из листьев или волчьей ямой. Ударилась о землю и тут же вскочила. Поразительно, но, пока я видела, припасть к земле казалось естественным и безопасным: не потеряешь опору и никто не ударит со спины. Сейчас же в полной темноте, в полной уязвимости я не могла оставаться внизу, как зверек, задравший лапки в ожидании удара.

Быстрые шаги. Я выставила руки и повернулась на звук.

— Так-так, птичка потеряла глазки!

Голос был знаком. Этой ночью я уже его слышала.

Шаги, ветер от резкого движения лизнул щеку. Тычок в плечо.

— Тит? Вы ведь Тит? Зачем…

Очередной толчок положил конец вопросам.

— Ну, вспоминай, птичка! Не разочаровывай меня. В прошлый раз ты казалась умнее. — Шаги по кругу — и тишина.

Да, я знала этот тон, эту насмешку в голосе, каким бы он ни был. Я помнила, кто и когда говорил со мной так.

— Проклятый.

— Привет.

— Чего тебе надо? — спросила я, оглядываясь, инстинкты и привычки трудно изжить, даже если тебя и окружает та же темнота.

— Не мне, — голос, принадлежащий Титу, стал вкрадчивым, — приказ Хозяина, птичка. Я должен тебя вылечить. Оказывается, ему нравятся твои глазки.

— Ты не целитель. — Я повернулась на звук, но он оказался быстрее. Легкий шорох, и костлявые пальцы Тита схватив меня за локти, прижали спиной к худому телу.

— Но я забочусь о костюмах, которые надеваю. — Бес наклонился и, брызгая слюной, зашептал в ухо: — Минута в тебе, и мир расцветет красками. Одно слово, и я все исправлю. Обещаю.

Соблазнительно, другого слова не подберешь. Я была готова на все, чтобы вернуть зрение. Желания имеют обыкновение сбываться. Потерпеть минуту, шестьдесят секунд, и конец беспомощности. Плевать, что предложение отдает пакостью, это как раз в стиле нечисти. Я бы согласилась, если бы не знала, что тот, кто отдал свое тело проклятому хоть раз, должен быть готов, что его могут взять без спросу. Бес не упустит возможности оставить лазейку, они никогда ничего не упускают.

— Нет, — я отвернулась, — возвращайся к Хозяину.

— Упрямая птичка.

Я рванулась, руки Тита держали крепко.

— Я всегда выполняю приказы.

— Нет.

— Не любишь отказы, бестелесый? — Новый голос вклинился в беседу, пальцы беса разжались, и он оттолкнул меня в сторону.

— Джинни, — пропел голос Тита, — ты пришел исполнить мое желание? Похвально.

Ответом ему стал резкий звук, такой не спутать ни с чем, так выскакивает из пазов автоматическое лезвие.

— Евгений, не надо, — попросила я, неизвестно откуда взявшегося джинна, — его нельзя убивать.

— Интересные у тебя знакомства, птичка. — Бес присвистнул. — Костюмчик ценный, но если очень хочется, не стесняйся. — Он засмеялся.

— Блеф, — я повернулась туда, где, по моим расчетам, должен стоять проклятый, — на стежке Хозяин, нельзя чтобы безвременье схлопнулось.

— Отрезать бы тебе язычок, птичка, — посетовал проклятый, — последний раз спрашиваю: даешь разрешение?

— Нет.

— Ну и низшие с тобой. — Он сплюнул и прошел мимо.

Шаги стали удаляться, за одно это уже можно было сказать Евгению спасибо.