На неведомых тропинках. Шаг в пустоту

Сильно трясло, грунтовку размыло дождями. Накатанная колея — вот что здесь называют дорогой — не очень-то отличалась от ее отсутствия. Водитель ворчал на все: на ветер, лужи, грязь под колесами, груз, пассажиров и даже Хозяина. Ревел двигатель, нас бросало из стороны в сторону, что очень веселило Невера и злило его мать. Пашка пообещала вырвать хлипкую душонку из раздутого тела ботара[5] и поместить во что-то более подходящее, например лысую крысу. Для тех, кто не сразу опознает в горе мышц переселенную душу, зрелище должно быть в диковинку. Чтобы ботары управляли чем-то сложнее пращи, уже нонсенс, а тут автомобиль. В закрытом помещении кабины запах, исходящий от падальщика, казался удушающим. Я сцепила зубы, сидя между спутниками, и старалась вдыхать через рот. Но нечисти не нужны слова, чтобы понять, что ты чувствуешь на самом деле.

— Чего б Хозяину до лета не подождать с завоеваниями, — стал жаловаться водитель, — ехали бы по солнышку да по песочку.

До стежки было не больше пары часов по прямой, мы же добирались все три. Более молодые источники пробились на поверхность в стороне от самого старого.

— А если Поберково не подчинится? Не захочет возвращаться в северные пределы? — задала я мучивший меня вопрос.

— Конечно, не подчинится, — фыркнула явидь.

— По-другому было бы неинтересно, — буркнул водитель, — должна литься кровь.

«И пусть льется кровь» — так сказал исполнитель желаний.

— То есть такое действительно возможно? Вот так просто объявить чужие земли своими? И все проглотят? Это абсурд. Почему тогда не один демон правит миром, а четыре? Завтра Видящий присвоит себе Юково, и что?

— Щелчок по носу ему, а не Юково, — ответил гробокопатель.

— Умная какая нашлась, — фыркнул водитель, — дело не в жадности Хозяина. Дело в другом. Во многом другом.

— Прекрасная объявлена врагом, напавшим на мирные стежки и инициатором конфликта, Седой берет контрибуцию, Видящий подтверждает его право, все в рамках закона, — согласился падальщик.

— То есть если Прекрасная сейчас заключает союз с Простым демоном, можно отменить все решения Седого и Видящего? — спросила я.

— Было бы интересно, — визирг крутанул руль, — но нет. Простой давно уже не вмешивается в грызню пределов.

— Почему?

— Потому, — Пашка прижала к себе змееныша, я почувствовала его удовольствие, — он слишком стар для этого. Очень стар. По его словам, возня в песочнице за куличики с детьми ему давно неинтересна.

О четвертом хозяине пределов очень мало упоминаний в той версии истории, что выложена в открытый доступ. Восточники не участвовали ни в одном конфликте последней эпохи. Простой демон не расширял территории, не наносил визиты, не устраивал балов. По слухам, которые во многом противоречили друг другу, хозяин востока родился еще в разделенные эпохи, когда нечисть и люди сидели каждый в своем мире тихо, как мыши под веником, когда еще святые не прошили пространство стежками, открывая своим таким разным детям дорогу друг к другу.

Наступила эпоха единения — время, которое боятся помнить. Простой прошел и ее. Эпоха истребления залила наши миры кровью людей и нелюдей — время, которое проклинают. Хозяин востока удержал шатающийся трон, когда в других пределах демоны исчезали в огне войн. Общая эпоха дала надежду, подаренное ушедшими время, чтобы научиться жить вместе. Мы жили в Тихую эпоху, в живом времени, а повелитель востока все еще занимал свой трон. Будто эпохи были для него днями, а не тысячелетиями.

О его семье не было известно ничего, даже того, есть ли она. Желтая цитадель давно не принимала гостей, очевидцев, побывавших под ее сводами, было удручающе мало. Восточные стежки жили как все: рождались, развивались, умирали, торговали с соседями и с людьми, иногда цапались и пускали друг другу кровь, мстили обидчикам, но до серьезных конфликтов, требующих внимания хозяев, дело ни разу не дошло.

Напрашивался вопрос: как при таком попустительстве восточные пределы до сих пор оставались восточными?

— Дети могут позариться на его «куличики»? — спросила я.

— Не позарятся, — хмыкнул дух-советчик, — были охотники, да сплыли.

— Последний случай вроде был на заре общей эпохи, — задумчиво сказала явидь.

— Вроде, — передразнил водитель, — что за молодежь пошла, дальше Тихой эпохи и не заглядывают, а уж о подаренном времени слышали только то, что так назвали первую мирную эпоху людей и нечисти.

— И что? — перебила я, машина подскочила на очередном ухабе, и я вцепилась в руку Веника. — Что произошло?

— Отстраненность Простого демона приняли за слабость. На одну из стежек востока вошел боевой отряд. Наш отряд, — в голосе водителя послышалась усмешка. — Отец нынешнего Хозяина по молодости был горяч, пока снега не охладили его порывистость и жажду свершений в стиле предков во времена, когда эпохам еще не давали названий.

— Так что случилось? — повторил мой вопрос гробокопатель.