На неведомых тропинках. Шаг в пустоту

Следующая попытка была менее информативна, но более эмоциональна. Я набрала Семеныча. Он ответил после первого же гудка. Долго, громко и красочно перечислил, чем занимались мои предки до десятого колена и почему мне стоит немедленно продолжить славную традицию рода. Нецензурными казались даже предлоги. Высказавшись, старик повесил трубку. Значит, у них все хорошо, иначе вместо ругательств на меня посыпались бы проклятия, а уж из уст ведьмака… С повторным звонком я решила повременить.

Согласно приказу Седого, меня доставили в замок и подлечили. Он пришел лично принять работу или свернуть мне шею.

Кирилл стоял напротив и оценивающе оглядывал с головы до ног. Захотелось натянуть сорочку на далекие от стройности коленки. Большую глупость и придумать сложно.

— Одевайся, — скомандовал он, обвел взглядом комнату, чуть задержался на белом столике, — через час мы принимаем посольство Прекрасной.

На пятый день лечения меня порадовали ворохом одежды в добротном чемодане цвета сливочного масла. Чемодан был мой, как и одежда, из того периода жизни, когда еще мир был един, а муж приходил с работы усталый и требовал тарелку горячего супа. Брюки, блузки, платья, старомодные бюстики и трусики из хлопка с высокой талией, то, что я оставила на нашей с Кириллом старой квартире. Стало быть, он туда возвращался. Надеюсь, по делу, а не только за нашим нижним бельем.

— Мы? — Я переступила с ноги на ногу.

— Одно из условий переговоров, выдвинутых Катькой, — присутствие Ольги Лесиной.

— С каких пор тебе ставят условия? Джинн говорил, ты отказал им во встрече.

— Я передумал. — Седой развернулся и пошел к дверям, рубашка в горох не произвела должного впечатления. — Поторопись, — обернулся он перед тем, как выйти, — полчаса как рассвело. Я уговорил цитадель подождать с охранными чарами. Если не хочешь провести еще один день в этой комнате, поспеши.

Вопросы копились, затворничество тяготило. Седой не торопился с исполнением угрозы, и дальнейшая судьба оставалась загадкой.

Он вышел, оставив меня метаться между стулом с одеждой, тазом с водой и ночным горшком, попутно гадая, на каком все-таки я этаже. Третий? Четвертый? Еще выше?

Встречу проводили в одном из залов на втором этаже, там же, где и аудиенции. Но на этот раз без апломба и с минимумом присутствующих. Я, присевшая на боковой диван и старающаяся слиться с цветастой обивкой. Седой за массивным столом, вытянувшийся рядом секретарь, в глазах огонь, в позе готовность служить. Напротив, на таком же мягком диванчике, две женщины. Одна чуть более молода и светловолоса — Тамария, вторую я видела впервые, на вид моя ровесница. За спинкой дивана стоял еще один мужчина, с решительно выдвинутым подбородком, поза зеркально отражала ту, в которой замер секретарь Кирилла. Неожиданным было присутствие Тёма в дальнем углу и ожидаемо — пары брежатых, положенных по этикету.

Трое на трое плюс Тём и я, брежатые не в счет.

— Отзови своих псов, Седой, — потребовала Прекрасная, голос для ее изящного телосложения оказался слишком звучным и глубоким, — не развязывай войну.

— Нет.

— Что «нет»? — Она раздраженно повела головой, густые русые, более темные, чем у дочери, волосы качнулись.

— Все нет. Я не отдам Кощухино. И нет — войну развязал не я. На мои земли напали, я ответил. Если у тебя все, я прикажу подать обед. У меня все еще служит тот лейтенантик, чья селезенка в прошлый раз привела тебя в восторг, так что давай сделаем друг другу приятное.

— Ты перешел все границы, Кирилл, — серые газа сверкнули, — я не нападала на твои стежки, и ты это знаешь. — Женщина подалась вперед, ее можно было бы назвать красивой, если бы не слишком маленький, созданный не для этого лица нос и тонкие губы. — Думаешь, никто не сообразит сопоставить союз с людьми и превращение их в лишенных разума?

Седой не ответил, графитовые стены казались ему более интересными, чем собеседница.

— Твоим вестником стал один из их представительства, вы наладили поставку заготовок для экспериментов так, чтобы пропажа большого количества людей не вызвала вопросов. Ты сымитировал нападение на свои пределы, не жалея тех, кто вручил тебе свои жизни, ты…

— Хватит, — перебил ее демон, в его прозрачных глазах замерзал лед. — Все это можно сказать и про тебя, Катюша, — ласковое, какое-то домашнее прозвище, не вязавшееся с тоном беседы, заставило меня вздрогнуть, Тамария повернулась и удивленно подняла брови, — и про Виктора. Про любого. Без доказательств это простое сотрясание воздуха.

С минуту они смотрели друг на друга, а потом Прекрасная сдалась, закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Обычная женщина в серых джинсах и блузке, повелительница южных пределов не собиралась оправдывать эпитет «прекрасная».

— Ты прав, — она неловко улыбнулась, — мы приехали не за этим.

— Мы хотим заключить мир, — добавила Тамария, вышло излишне порывисто и патетично.

— Попробуйте, — кивнул Кирилл. — И поскольку вы пришли ко мне сами…

— Мы оплатим ущерб. Что тебе больше по вкусу? Души? Кровь? Артефакты? Или люди?