На неведомых тропинках. Сквозь чащу

— Все-все, — подняла руки, — Будем искать стежку.

— А не надо никуда идти, Великая, — он обернулся, останавливаясь у последней могилы с затертым полумесяцем, в темноте его лицо казалось худым и даже немного угловатым и очень похожим на то, что я видела сквозь стекло из очков феникса. — Ни за что не поверю, что ты их не чувствуешь.

— Чувствую, там и там. — я указал в разные стороны, — И еще там, но далеко. Проблема в том, что где именно они проходят, я не знаю, мне карту GPRS забыли установить к способностям Великой. Да и смотрела я уже, когда на машине хотела сюда проехать. Стежка, которую я видела, не ведет в Дивный.

— Значит, идем допрашивать, — не протестуя, кивнул он.

— Умеете вы уговаривать, — я остановилась и, закрыв глаза, вытянула руки, словно собираясь просить милостыню или искать что-то на ощупь. Прохладный ветер коснулся кожи. Стежка пела чуть в отдалении, тихо и печально.

— Ну, как?

— Погоди, это тебе не поисковый запрос отправить.

— Жду…

Я почувствовала, как падальщик прошел совсем близко. Сейчас его эмоции были очень яркими. Нетерпение, капля пренебрежения, и какое-то бесшабашное предвкушение, словно нам нечего было терять, но чтобы он не говорил, происходящее ему нравилось.

Нити переходов, нити которыми скрепили миры… Очень трудно описать то, чего никто не видит, то, что не видишь даже ты сама. Я все время сравнивала их со струнами, веревками, проводами под напряжением и еще великие знают с чем. Но больше всего это напоминало вены, по которым в наши миры течет кровь. Или, что еще вернее, трубки капельниц. Только я могла коснуться их, пройти сквозь стенки и почувствовать движение. Ощутить руками, телом, головой, мыслью.

Опуститься в быстрый ручей и позволить ему нести себя. Линия, не перекресток, глубокая сильная. Мелькнули улицы, срезанный холм с источником, поселок нечисти исчез, стоя на стежке, я вынырнула в раннее утро мира людей и увидела чахлый перелесок. Нить снова прошла насквозь, и лес сменился черной гладью реки, туманом и двумя темными домами. Снова нырок, будто кадры в фильме меняются слишком медленно и вместо реки пред глазами пустынная зарастающей травой дорога…

— Стоп, — проговорила я, и изображение застыло.

— Нашла? — раздался приглушенный голос, Веник коснулся руки.

— Там нет Дивного.

— Уверена?

Я отмотала пленку назад, вернувшись к срезанному холму и повернув против течения, посмотрела в обратную сторону. Линейная стежка, нелегальная, в том верхнем мире, над ней никогда не будет поселения, ни настоящего, ни "бумажного".

Пустые холмы, тропа, по которой я пришла… Что-то коснулось правого бедра, течение вильнуло, словно в него кинули камень.

Тело мое все еще стояло на стежке, на краю Парка-на-костях, а разум был там… не знаю где. Я по-прежнему не могла соотнести место, которое показывала мне нить и реальную точку на карте.

— Если, хочешь, чтобы я смотрела, не трогай.

— Я не трогаю, — раздался голос Веника совсем с другой стороны, и в подтверждение слов он провел пальцем мне по левому плечу, невидимое течение вспенилось бурунами.

Тропа сменилась утренним лугом, луг чьим-то огородом, огород заброшенным зданием, здание пустырем, утро, ночь, снова утро…

— Прекрати!

Его веселье щекочущим пером прошлось по коже.

— Я ничего не делаю.

Пустырь, грязная лужа и отражающаяся в ней луна, сарай, поселок, через который в лучах восходящего солнца едет грузовик.

Палец поднялся к ключице, стежка ответила дрожью и быстрым перебором струн.

— Ты ускоряешь течение, я ничего не успеваю увидеть.

— Нет, Ольга, — он зашел мне за спину, — Очень заманчивая перспектива, но… Я падальщик, ты Великая.

— Ты человек, бывший человек, как и я, а они… мы…

Его дыхание коснулось уха.

— Еще раз нет. Я нечисть. Да и человеком, был никудышным.

Я заставила мельтешение картинок остановиться. Все хватит. Назад, возвращайся назад.

— Расскажи.

Он ответил тихим смехом. Лужа, пустырь, огород, луг. Быстро, очень быстро, стежке было все равно, в какую сторону двигаться. Дорога всегда одна.

— Не особо интересная история.

— Но я бы…

— Для меня не особо интересная, — поправил он.

Я открыла глаза. Деревья шевелили казавшимися в темноте черными ветвями. Прохладный ветер, холм с источником, Веник стоящий за спиной. Его близость не беспокоила. Почти не беспокоила.

— Нет тут перехода в Дивный.

— Дивное Городище. Ты даже называешь его по-другому — Дивный.

— Хватит философствовать. Если здесь был переход в город Великих, сколько бы придурков шастали туда-сюда в поисках острых ощущений?

— Много, — согласился он, отводя мои волосы с шеи.

— Дивный там, где он был всегда на северо-востоке… эээ… Что ты делаешь?

— Мотивирую тебя.

На миг мне показалось, что он сейчас поцелует меня в шею, но… время шло, а кожу все так же ласкал только холодный воздух. Воображение не очень приятная вещь, ведь нечисти не нужны слова.

— На что? — тихо спросила я.

— Сам еще не решил.

В падальщике не было никакого возбуждения только задумчивость и любопытство. Он ставил опыт и с интересом ожидал результата. Даже обидно, совсем немного, но все-таки.

— Касаешься меня, чтобы… — я задумалась, — А зачем?