На неведомых тропинках. Сквозь чащу

— Мы нашли переход, — я дотронулась до руки Веника желая привлечь внимание, — И теперь знаем, где они прошли, знаем, почему тут не шастает любопытная нечисть. Пора повторить их путь и верну…

Падальщик отдернул руку, пнул ногой старую каменную кладку и вдруг, шагнул вперед. Посыпалась земля и сухая пыль, когда гробокопатель взобрался на остов здания и спрыгнул с другой стороны.

— Здорово, — проговорила я, становясь на каменный изгиб, когда-то бывший аркой, и спрыгивая вслед за гробокопателем, — Как я рада, что у нас полное взаимопонимание.

Вход в город больше не охранялся. Дивный был заброшен, оставлен и забыт, как забывается старая колыбель, из которой рано или поздно вырастают все. На улочках города властвовало безмолвие, и даже ветер не гонял листву по каменным россыпям. Я коснулась шершавой стены первого частично уцелевшего здания. На нем не было крыши, а второй этаж казался погрызенным каким-то гигантским зверем, двери и окна отсутствовали, дальняя стена превратилась в кучу обломков, над которой стоял Веник. Его ботинки с громким шорохом прошлись по черепкам.

Слишком громким для места, где рождалась тишина, и терялись голоса

— Мы должны уйти, — быстро проговорила я. — Слухи, что Дивный опасен, появились не на пустом месте.

Падальщик не повернул головы, словно не слышал, а может, так оно и было.

— Веник!

Мужчина сделал еще шаг и вдруг… пропал из виду.

— Святые, — выдохнула я, бросаясь вперед.

Именно тогда в голову в первый раз пришла мысль о том, что он мне не так и нужен, что возможно, было бы самым разумным, просто повернуть назад и попробовать уговорить вялую стежку выпустить меня обратно. Хотя бы попробовать…

Иногда мысли бывают такими утешающими, и ты играешь ими, как игрушкой, уже зная, что никогда не последуешь собственному совету. Я взобралась на груду черепков. Святые, как же мерзко они шуршали. Взобралась и, не удержав равновесия, ухнула вниз.

Когда-то давно здание было пристроено к холму и некоторые комнаты даже вырыты в нем. И если с южной стороны, дом казался огрызком двухэтажного, то с северной он был огрызком трехэтажного. Одна стена рухнула, образовав неаккуратную кучу, сейчас поросшую бледной и чахлой травой, за которую у меня никак не получалось уцепиться. У подножия развалин начиналась прямая как стрела улица Дивного городища.

Я с размаху въехала в не успевшего встать Веника. Ударилась о спину, падальщик издал короткий рык, перекатилась и зашипела от боли, когда острые черепки врезались в колени… Боль была похожа на вспышку, на лампочку, зажегшуюся во тьме. И я поняла, что мне не нравилось в этом месте.

— Ты упал, — прозвучало обвиняющее, гробокопатель повернулся, — И я тоже. Вспомни, когда в последний раз, ты падал не сбитый с ног противником, а не удержав равновесия?

Падальщик поднял руку, свезенная ладонь кровоточила. Он принюхался и лизнул поврежденную кожу. Сейчас находясь рядом, я снова начала чувствовать его эмоции, пусть и как-то смазано, но стоило отвлечься, как его присутствие словно рассеивалось, исчезало из поля моего зрения. Это было и раньше, но здесь и сейчас притупились и остальные чувства. Я не слышала, обоняние снова стало лишь одним из чувств. Я снова стала или становилась…

— Мы люди? — спросила я и сама удивилась, сколько сожаления услышала в голосе.

Человеком я была более тридцати лет, а Великой всего несколько недель. Самое время сказать, что к хорошему быстро привыкаешь, но не уверена, что все, произошедшее можно назвать хорошим.

— Не совсем, — прохрипел Веник, — Но близко. Это место… — он приподнялся.

— Я хочу вернуться.

— Хоти, — он ступил на усыпанную листьями улицу, трава давно пыталась взломать камень мостовой, местами удачно, — Или уходи.

— Ты говоришь так, зная, что я не уйду, — я встала рядом, вглядываясь темноту между двумя постройками, одна из них еще походила на дом, зато вторая напоминала лежащую на боку каменную трубу. Башня? Показалось или я на самом деле уловила какое-то свечение?

— Самое время преподать мне урок, — гробокопатель не торопясь пошел вперед.

— Давай обойдемся без пафосных высказываний. Скажи прямо, чего тебе здесь надо? Мы искали могилу ошера, не забыл?

— И не нашли, — Веник шел дальше, его голос отдалялся, становясь все тише и тише. — Почему ты думаешь, что мы не найдем ее здесь?

— Потому что… — начала я и замолкла.

А собственно почему? Потому что так сказала мертвая девушка, языка которой я не знала? А что если она имела виду именно этот переход, а совсем не Парк-на-костях? Ведь мои выводы, это только мои выводы…

— Что тебе здесь надо? — я повторила вопрос, чувствуя, что начинаю злится.

— Ничего, — ответил падальщик, но мир донес до меня только глухое окончание "его". — Не хочу проснуться однажды в своем доме, в своей постели, вспомнить этот момент, и остро пожалеть, что не отошел от твоей юбки.

— Ты и вправду изменился, — сказала я, делая несколько шагов следом, глаза уловили очередной блик или вспышку света, — Настолько, что иногда мне кажется что ты, это не ты.