На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Я перевела взгляд на гостей, на толпу высокородной нечисти, как назвал их Март. Сейчас парень смотрел на меня из глубины зала, а в глазах такая тревога, что становится тошно. Не ужас, от которого убегаешь сломя голову, а неизбежность, с которой давно смирился. Я не возвышение поднялась, а на эшафот.

— Кого вы с Простым из меня сделали?

Седой не сдержал улыбки, словно я произносила нечто приятное, даже интимное, таким предвкушающим был его брошенный искоса взгляд.

— Ради чего вы все это затеяли? — я снова отпила, не чувствуя вкуса, бокал неприятно клацнул о зубы, — Ведь не ради человека? Меня можно было просто привязать к кровати, и пользовать пока не соображу, как следует отвечать на вопросы, — я посмотрела на толпу людей и нелюдей в зале, — Седой и Простой, — жидкость в бокале качнулась, — Так ради чего? Или кого?

Я почувствовала чужой горящий взгляд, он был похож не на зудящее чувство беспокойства, он был похож на удар, словно кто-то заехал под дых, и теперь наблюдал, смогу ли я набрать в грудь воздуха. Злость, жалость и снова злость, желание причинить боль. На меня смотрели из толпы сверкающим серебром глазами, в которых полыхала ненависть. Тамария Прекрасная вызывающе вскинула голову и сказала что-то своему светловолосому спутнику. Я была почти уверена, что услышала: "Эта тварь". Это могло относиться ко мне, к Кириллу и еще сотне другой гостей.

— Ради Алисы. Ради нашей дочери, скажи, в кого ты превратил меня?

Реплика прозвучала чересчур трагично, Кирилл даже поморщился, повернулся и ответил. Просто, взял и ответил, словно не было никаких тайн.

— Подвия.

— Что? — не сразу поняла я.

— Ты подвия, Ольга.

— Подлость или подвиг? — прошептала я внезапно охрипшим голосом, и допила виски.

— Да.

— И мне не нужно есть людей?

— А хочешь? Если надо я распоряжусь, — повинуясь жесту, к нам снова подошел официант, волосатый мужчина, не так давно сменивший жилет слуги на черный пиджак, — Кого предпочитаешь? Мужчину? Женщину? Ребенка?

— Никого. Святые, только не говори, что у тебя на кухне есть на убой дети…

— Свежих нет, но полуфабрикаты найдем, — прогудел слуга.

— А что, если это не дети, значит их можно на убой? — иронично спросил Седой.

— Не передергивай, — я повернулась к официанту, — Есть вообще не хочу, только напиться, — официант тут же заменил пустой бокал на полный.

— Вынужден разочаровать, не получится, — Кирилл даже не смотрел на меня.

— Почему?

— Пьешь чистый виски, бокал пятый, а раньше засыпала уже после двух рюмок.

Я прислушалась к себе, и нехотя признала, что он прав, как всегда. Никакого опьянения, никакого шума в голове, лишь приятное тепло. Как сказал Александр, организм не изменился, но все процессы ускорились в несколько раз.

— Они боятся даже приближаться ко мне, — проговорила я, — Сила, которую трудно контролировать. Буду нечисть распугивать. Нужно раздобыть повязку со знаком опасности, — мне вспомнился злыдень из filii de terra, и то какими невезучими становились все в его присутствии, нерадостная картинка.

— Силой данной мне свыше, — Кирилл взмахнул рукой, — Разрешаю не носить. А если привяжутся, шли в чащу или ко мне, — улыбка так никуда и не исчезла, то, что происходило, по необъяснимым причинам нравилось демону, — Я объясню в разы лучше.

— Это опасно.

— Для них, не для тебя, — Седой наклонил голову и вкрадчиво произнес, — Но если тебя это волнует, могу выдать ограничитель.

Кирилл поднял левую ладонь и стал стаскивать кольцо, не дававшее мне покоя последние сутки. Обручальное кольцо. Я замотала головой, уронила бокал, спиртное разлилось, обрызгав ногу.

— Я настаиваю, — Седой взял меня за руку, не обращая внимания на дрожь пальцев, — Сама потом себя не простишь, если что-то случится. Это, — он надел кольцо на безымянный. — Не даст твоей магии вырваться из-под контроля.

Серые глаза посветлели, кожу кольнуло холодом, ледяные крупинки разбежались по венам. На этот раз магия Севера влилась в металл почти безболезненно, и кольцо сжалось, обхватывая палец, уменьшаясь до нужного размера.

— Кирилл, — прошептала я, не в силах отвести глаз от золотистой полоски металла, — Скажи, что тебе надо? Я все сделаю, обещаю. Ты только скажи без всех этих игр, — она молчал, — Зачем все это? По законам пределов мы не женаты. И признание меня хозяйкой, всего лишь слова, которые ты в любой момент заберешь назад, не смотря ни на какие атрибуты и символы, — я указала на кольцо.

— А ты хочешь, чтобы это стало правдой? Более лестного предложения я не получал уже более века, — Кирилл расхохотался, — Любые слова подтверждают делом. Хочешь, распоряжусь принести алтарь, и мы повторим прошедшую ночь уже на законных правах и обязанностях? После этого ни одна тварь не посмеет раскрыть пасть, даже ты, милая.

— Обойдусь, — ответила я, оглядываясь и понимая, что вокруг установилась тишина, твари, о которых он говорил, смотрели, слушали и ждали.

— Тогда не смей обвинять меня во лжи, если сама не готова жить с правдой, — он махнул рукой, и заводные игрушки под названием "гости" снова стали двигаться.