На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Рев оборвался, видимо не все аргументы были еще исчерпаны. Вокруг зеленоватой скорлупы обвился черный хвост без усилий поднимая ношу. Я посмотрела в горящие медью глаза оборотившейся явиди. Судя по всему "беременность" проходила без осложнений, если не считать таковой охотящегося на нас вория.

— Как хорошо, что я не беременна, — проговорила я, прежде чем осознала что говорю, и как это может быть истолковано.

Зеленые глаза целителя тут же вспыхнули, ощупывая мое тело сантиметр за сантиметром, остановившись сперва на груди, потом на животе. Я не мешала, даже стало интересно, что он там увидит.

— Ты не беременна, — ответила вместо него Пашка, и парень согласно кивнул, зелень погасла, — Потомство оставит только сильнейший.

— Ты меня обрадовала, — я протянула руку и коснулась яйца, каменная скорлупа была холодной.

— Врешь, — зашипела змея. — Ты не рада.

— Но и не огорчена.

— А вот это правда.

— Быстро, — повторил Март, — Потом обсудите женские дела, когда с драконом разберемся. Если разберемся.

Пашка кивнула и скользнула к выходу, крепко сжимая яйцо. У дома она резко свернула одним слитным движением, втянувшись в кусты. Я за ней, стараясь не терять из виду малахитовой яйцо. Хлеставшие по лицу и рукам ветки совершенно не причиняли боли, лишь раздражали. За мной бесшумной тенью скользил целитель, он не был столь силен как Ветер, не пугал как Веник, но все же в парне была грация, которая давно сменила подростковую угловатость.

Вдалеке с шумом захлопали крылья, на этот раз точно все, переговоры закончены, и Картэн снова поднялся в небо.

— Куда ты? — спросила я змею.

— Я должна спрятать яйцо.

— Куда? В ямку закопаешь? — спросил Мартын, и Пашка остановившись, зашипела. — А куда? К старику отнесешь? К подруге? Отцу? Куда?

Яйцо снова упало на землю, а хвост описал дугу в опасной близости от лица парня. По небу скользнула тень, и мы пригнулись.

— К друзьям нельзя. Сдадут. А если дракон заполучит яйцо, ты сама к нему выйдешь

— Стоп, — я посмотрела на примявшее землю яйцо, — А что ему будет? — Пашка снова зашипела, — В том смысле, что разбить его целая проблема для будущего папаши. Остальным оно совсем не по зубам…

— Он же дракон! — заорала змея, и ответом ей был близкий рев с неба.

Пашка подхватила яйцо и бросилась вперед, за секунду преодолела пространство перед чужим домом и спряталась в тени поленницы.

— Он огненный, — пояснил для меня Март, — Как, к примеру, феникс. Только Алексий огнекрылый, а дракон огнедышащий. Все как в сказках, Ольга. И если ящер дохнет на яйцо… его уже не будет никакого смысла колоть. Разве что съесть, но это на любителя. — он выдохнул и быстро последовал за Пашкой.

Ворий сделал круг на соседним домом, и в взял курс на запад. Я перебежала чужой двор, когда змея уже присматривалась, как перебраться через орешник на краю участка. Наверное, раньше я бы не стала продолжать тему вареных яиц, раньше… Слава святым, интересовало меня несколько другое.

— Алексий поджог пером хвост дракона.

— Пламя нелюдей, — кивнул Март, — Пока Алексий не захочет, его не потушить. Ничем. Очень весомая карта при переговорах.

— Может потом поговорим о нашем, не о людском, — вернула ему его же слова змея, — Если к друзьям, — она посмотрела на нас, — нельзя, тогда остаются…

— Враги, — припечатал Март.

— Не улавливаю логики, — не поняла я.

— Уловишь, — ухмыльнулся Мартын, и скомандовал, — Давай на запад через две улицы до Октябрьской…

Змея ничего не сказала, лишь, глаза вспыхнули ярче прежнего. Дракон больше не ревел, не хлопали крылья, и эта тишина настораживала еще больше.

До Октябрьской добрались за минуту, дольше вглядывались в темные окна углового дома. Обычный деревянный с двускатной крышей, без излишеств и декоративной отделки. Я никогда не была внутри. И не хотела. Даже сейчас не хотела. Не в этом ли все дело, ни один житель Юково не желал оказаться внутри.

Сегодня Март решил найти там убежище. Широкая дубовая дверь, слишком знакомая для той, что никогда не поднималась на деревянное крыльцо. Я следовала за явидью, судорожно оглядываясь и ожидая каждую секунду услышать хлопанье крыльев над головой. Наверное, это было бы последним, что мы услышали, но в этой части Юкова царила тишина.

Пашка толкнула дверь, и я, наконец, вошла в дом. Знакомая гостиная с камином, круглым столом и… Ленником, держащим в руке банку пива.

— Знакомые все рожи, — протянул он, — Обычно калачом не заманишь, а тут сами явились. Видать конец света не за горами. Боюсь даже спросить, что вам нужно?

— Убежище, — проговорила ровным голосом явидь, пожалуй через чур ровным, — Спрячь мое яйцо.

— Прекрасно, — сказочник улыбнулся и отхлебнул из банки, — Два вопроса, — он поднял два пальца, — Первый: чем я обязан чешуйчатой девке, чтобы прятать в своем доме ее приплод? И второй…

— Не ей, — вышел вперед Март, — Ты обязан не ей, а моему отцу. Это не забыл? Жизнью дочери.

— Не забыл, — алюминиевая банка у него в руке лопнула, обрызгав черную чешую явиди пеной с резким запахом хмеля, — А тебе, щенок, я чем обязан? Смертью ее матери?