На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Лохматая голова Веника коснулась светящегося росчерка, так похожего на молнию и осталась на месте. Падальщик недоуменно покосился, принюхался и на всякий случай переступил с носка на пятку, чуть пригибаясь, словно готовясь отразить атаку. Но и только.

- Говори, что происходит, - рычащее потребовал гробокопатель.

- Ты задел... задел что-то такое... что-то...

- Конкретнее!

- Стежка, я думаю, это начало стежки.

- И?

- Не знаю, - он сделал пружинящий шаг в сторону, и висящая в воздухе линия... осталась висеть в воздухе, - Ты ничего не чувствуешь?

- Нет, - он дернул головой и скомандовал, - Уходим.

Я моргнула, мир снова поплыл, разрушения объединились с цветущими садами. Мертвая девушка взмахнула рукой, на другом конце улицы появился мужчина, сияющий меч в его опущенной руке, прочерчивал в дорожной пыли извилистую линию.

Досматривать кино из прошлого не было никакого желания. Веник схватил меня за руку и потянул за собой. Страха он не испытывал, я вообще никогда не ощущала в нем этого чувства, максимум опасение. Сейчас он был раздражен неизвестностью и немного разочарован, видно гробокопатель ждал чего-то другого от легендарного города Великих.

Падальщик дернул меня в сторону, заставляя сойти с улицы. Я оглянулась, ошер со стеклянным мечом продолжал идти, голова опущена, он не видел нас. Слишком много времени прошло, несколько веков. Веник издал низкое рычание, только вот смотрел вовсе не на видение, а в проход между домами напротив. Вернее развалинами домов. Картинка продолжала накладываться одна на другую, и поверх развалин я видела балкон, крыльцо увитое диким виноградом и глухую стену соседней постройки, отделанную мелким речным камнем.

Между домов зажглись два таких же голубых, как и висящие в воздухе росчерки, пятна. Рычание Веника стало угрожающим. Не пятна, глаза.

- Быстро, - закричал он, бросаясь к развалившейся стене, и подталкивая меня вперед.

Сразу две мысли пришли в голову, первая, несколько тревожащая, но не особо неожиданная: я не чувствовала того, кто прятался в тени развалин. И вторая, к которой я не знала, как относится: падальщик... не испугался, нет, он просто внезапно захотел, чтобы я оказалась подальше от этого места. Трогательно. Непонятно. И неправильно.

Мы выбежали на параллельную улицу, или вернее на то, что от нее осталось, гранитная мостовая была завалена обломками черепицы и костями. Белесые обломки давно освобожденные от плоти, оглушающее хрустели под ботинками, словно кто-то тряс прямо над ухом мешочком с камешками.

Щщщак-щщааак.

Веник отступил в тень, лежащей на земле башни. Я видела, какой величественной она была раньше, какой высокой, что даже птицы изредка вили гнезда на ее крыше. Сейчас же она лежала наискосок, упираясь основанием в старый фундамент, нависала над чашей фонтана и другим концом лежала поверх частично сохранившейся стены дома на другой стороне улицы. Теперь вместо птиц, в ней поселилось забвение.

И это словно вездесущие хрустящие кости...

Щщщаааарк.

Кто-то двигался вслед за нами. Ошер с мечом? Нечто с голубыми огнями вместо глаз? Что-то третье? Рычание стихло, Веник пригнулся, вглядываясь в развалины.

Щааарк - щщааааарк - щак.

Меня коснулась волна предвкушения, падальщик знал, что как только преследователь появится, он сорвется в прыжок. Неожиданность это тоже преимущество, а добыча, которая решила стать охотником, неожиданность вдвойне.

Щааарк - щщааааарк-щак-щар.

Я нырнула под нависающую часть башни. Тонкая косточка под ботинком сломалась, резкая волна недовольства и предостережения от падальщика, заставила меня замереть на месте. Не шуметь, не лезть под руку, не мешаться, в идеале - исчезнуть, но жизнь далека от идеала. Томительные мгновенья ожидания в почти полной тишине, и это скребущее "щааарк-щщаркк" повторилось.

Странная избирательность звуков, которые казалось, подавляло само это место, любые кроме этого шороха, так похожего на шепот. Еще одна неправильность Дивного. А какая была первая? Притупление чувств? Видения и призраки? Нет, что-то другое, что я заметила вскользь еще раньше, почти сразу как очутилась здесь. Что?

Щщщаааарк.

Под костями блеснуло битое стекло, рядом с грязным присыпанным землей черепом, белел крупный осколок тонкой резной чаши, деревянная планка или ручка, фрагмент чего-то изогнуто кованного. Величие величием, а даже святым надо из чего-то есть, на чем-то спать, ни или хотя бы сидеть, ведя глубокомысленные беседы. Они было в большей степени людьми, чем кто-либо мог представить, и оставили после себя следы, осколки жизни.

Щщщак-щщааак.

Преследователь, наконец-то, вышел из тени. И замер, глядя прямо на нас своими сияющими голубыми глазами, словно и не было тени, словно, не было рухнувшей башни, и высохших деревьев. Он знал, где мы. И не был призраком.