На ничейной реке

Пока они этим занимались, Степан отодвинул от стены на середину комнаты один из столов и разложил на нём кучку вещей. Насколько мог видеть со своего места Павлик, парень положил на стол: два автомата, пистолет, несколько вытянутых фонариков и какой-то мудрёный бинокль, который являл собой не два окуляра, а одну целую прямоугольную коробку. То, что это бинокль, Павлик понял по торчащим из него двум глазным окуляром с резиновыми насадками. Также на столе оказались три связки ключей.

Оглядев эти вещи, Палыч многозначительно кивнул Аркадию, и скомандовал:

— Снимите.

С голос пленников сняли мешки. Взрослый оказался немолодым, уже начинающим стареть мужиком с небольшой копной волос и с короткой бородой. Выражение лица простовато-глуповатое. Парень, глядя на него удивился, как такой лоховатый тип отважился идти на вылазку в опасный мёртвый город. Второй пленник, молодой, тоже не впечатлял. На вид он года на два младше Павлика. Белобрысый тип с губастой и откровенно хитрой рожей, похожей на крысиную.

Палыч приказал выйти из комнаты бойцам и велел остаться только Степану, который остался стоять возле дверей. Сам Палыч присел рядом со столом, напротив взрослого пленника. Аркадий же, уселся на табурет рядом.

— Как тебя зовут? — спросил Палыч мужчину.

— Захар.

— Это имя или кличка?

— Кличка.

— Ясно, — кивнул командир. — Мы тут люди простые. Фамилия и имя с отчеством твои — нам без надобности, так что, пока ограничимся кличкой.

— Его как зовут? — он кивнул на мальчишку.

— Ныра.

— Хорошая кличка, — усмехнулся Палыч. — Твой сын?

— Нет. Помощник. Но он, мне как сын.

В этот момент Павлик смотрел на мальчишку и увидел, что при этих словах губастый зарделся. Видно было, что его сейчас назвали «почти сыном», ему сильно понравилось.

— Ну, ладно, Захар, — вздохнул Палыч. — Рассказывай.

— Что именно?

— Ты сам, наверное, догадаешься, что нас интересует.

— Послушайте, — быстро забормотал мужик. — Мы люди мирные. Вас не знаем и первый раз видим. Зла мы вам не хотели. Зачем мы вам? Зачем вырубать нас было?

— Ну, как зачем? — изобразил сильное удивление командир. — У вас же вон, пушки.

— Да это от собак, — поморщился пленник. — В людей бы мы никогда стрелять не стали.

— Ну, а кто же знал, что вы, это вы? — ласково сказал Палыч. — Мы же не знали, что вы такие мирные и добрые. Люди ведь разные бывают. Кто угодно мог на вашем месте оказаться. Так ведь? Начали бы шмалять… А кому это надо?

— Тоже верно, — пробормотал пленник.

— Вот! И рассказали бы, куда вы и зачем тут?

Мужик начал рассказывать, что он раньше жил здесь, в Волгограде. После кризиса — эвакуировался из города и сейчас жил на Дону, в городе Ростове. Сейчас у него двое, уже взрослых, детей и четверо внуков. По его словам, у него давно уже сердце стремилось на старое место, и он решил рискнуть, пробраться в свой дом и собрать старые, фамильные фотографии и вынести назад как можно больше дорогих сердцу вещей, дабы оставить их в наследство потомкам.

При этих словах Палыч всплеснул руками и изобразил выражение на лице, словно вот-вот заплачет:

— Не продолжай, — сказал он издевательски-плачущим голосом. — Слушать не могу — слёзы душат. Ещё немного и разревусь…

— Ну, и зачем вы глумитесь? — с укоризной сказал ему мужик и сделал обиженное лицо. — Вон ключи от моей квартиры. Можете легко всё проверить.

— А вот это, что за ключи? — показал Палыч на другую связку.

— Это Ныра нашел по дороге сюда, — кивнул бородач на парня. — Решили взять с собой, на удачу.

Палыч глубоко вздохнул и выдохнул.

— Ладно, — сказал он. — А теперь, дорогой Захар, послушай меня. Но, сперва, скажи мне: когда всё это началось, ты был в городе?

— Был.

— И помнишь, что тут творилось?

— Такое не забудешь.

— Вот! А знаешь, кто мы такие?

— Понятия не имею.

— А мы, дорогой Захар, партизаны. Вот, с Аркадием, — он кивнул на сидящего неподалёку товарища, — первыми тут начали воевать с китайцами и прочей… сволочью. И кроме участия в боях, пришлось мне проводить допросы местных мародёров и прочей мрази, такой как ты.

Пленник хотел что-то сказать, но Палыч поднял палец и тот промолчал.

— И все они рассказывали, примерно то же, что и ты сейчас нам скормил. Про то, как они идут к себе домой, дабы забрать свои семейные альбомы и прочие бесценные фотографии бабушки. Некоторые до того договаривались, что они просто идут, дабы бросить последний взгляд на своё уютное семейное гнёздышко, а разные ключи в кармане, это так, нашли на дороге… У меня от этих историй просто сердце кровью обливалось, так я им сочувствовал, и так мне их жалко было.

Командир посмотрел на пленника укоризненным взглядом.