На обочине канона (СИ)

— Благодарю за обед, Инаби-кун. Прошу прощения, что не спросил сразу, но… как здоровье Мичио-сана? — Благодаря вам, он жив, а остальное Цунаде-сан обещала исправить… — юный Учиха поднялся из-за стола и низко поклонился. — Не берусь говорить за главу нашего клана, но лично для меня гифу-сан — один из самых близких людей в этом мире. Он спас мне жизнь. Оценил моё первое дзюцу. Заменил мне отца и вновь сделал счастливой мою мать. Я благодарен вам за его спасение. Более того. Я восхищён вами. — Ты ещё слишком мал, чтобы понять, Инаби-кун, — улыбка Сакумо стала горькой. — Я полностью заслуживаю нынешнего отношения жителей деревни. Я подвёл их. После моего провала начало войны с Ивой — лишь вопрос времени, а это означает тысячи смертей. — Можно подумать, не будь вашей миссии, мы с Камнем были бы добрыми друзьями! — фыркнул Инаби. — Однако, когда я говорил о восхищении, я имел в виду совсем не это. Вы спасли свою команду. Приняли это решение, несмотря на всеобщую ненависть. И сейчас не сдались, а продолжаете сражаться за Коноху. Хотел бы я обладать таким же упорством и силой воли, как у вас! — У тебя есть намного лучший пример — это Мичио-сан, — Хатаке плотно сжал губы, стараясь не показать обуревавшие его эмоции. — Вот уж на кого действительно стоит равняться. Он до конца исполнил свой долг. А я… — А вы его не бросили, — подытожил Учиха. Повернулся к притихшим мальчишкам и проникновенно попросил. — Какаши, Гай, можете на минуту выйти и проследить, чтобы никто не мог подслушать то, что я скажу Хатаке-доно? — Х-хорошо, — голос Какаши звучал неуверенно, но и он, и Майто повиновались беспрекословно, чувствуя важность момента. — Дело в том, Сакумо-сан, — Инаби придвинулся к собеседнику и доверительно заглянул в глаза, — что я считаю себя обязанным вам за спасение гифу-сана. И хочу отдать долг, пока это возможно. — И каким же образом? — удивление Хатаке было столь сильно, что он не нашёл в себе сил спорить с мальчишкой. — Вы же знаете, я общаюсь со многими… информированными людьми. И многое слышу того, что не положено бы знать детям моего возраста. Многие считают, что если бы не разговоры о том, что вы достойны стать следующим Хокаге, вас сейчас травили бы далеко не так яростно. Согласны? — Разумеется, — сосредоточенно кивнул Белый Клык Конохи. — К сильнейшим требования всегда наиболее жёсткие. Но это не отменяет… — Я просто хочу сказать, — Учиха невежливо вклинился в очередной приступ самобичевания, — что вы никогда не узнаете, кто действительно считает вас виноватым в провале миссии, а кто просто «топит» конкурента Сарутоби-сама. А ведь есть и такие, что бездумно повторяют чужие слова. — Политика — грязное дело, — поморщился Сакумо. — Бесспорно, — пожал плечами Инаби. — И начав на этом поле игру вы оказались не совсем готовы к тому, с чем придётся столкнуться. Теперь только от вас зависит, какой пример вы подадите Какаши-куну: сдадитесь, или пойдёте дальше. Однако дело даже не в этом! От одного… человека я узнал пару очень интересных фактов. Они уникальны, но для ребёнка абсолютно бесполезны. Понятия не имею, как они могут мне пригодиться, но зачем-то же мне их сообщили?.. Я долго думал, и вдруг понял, что просто обязан рассказать вам. Так вы сможете помочь Конохе избежать лишних потерь в грядущей войне! И, может быть, выручите такую же, как и вы, жертву политического сговора. — Кто сообщил тебе эти… сведения? — нахмурился Хатаке. — И почему я должен им верить? — Не могу сказать, — развёл руками Инаби. — Жить очень уж хочется. Вашему слову я доверяю, но если узнает кто-то ещё… И, будьте уверены, у кого бы вы ни захотели проверить то, что я вам расскажу, все очень удивятся и сделают вид, что слышат впервые. Впрочем, я только сообщу вам эти факты, а как действовать, и действовать ли вообще — это уж вам решать. Согласны? — Убедил, — Сакумо устало потёр переносицу и сосредоточенно сложил руки домиком. — Я никому не выдам то, что узнаю сейчас от тебя, даю слово. — Ну, вот и замечательно, — улыбка у Инаби вышла немного нервной. — Всё начнётся с успешной диверсии в Ивагакуре…

— Джирайя-ку-ун, — голова главы клана Сенжу уютно устроилась на плече мужа, а в голосе отчётливо звучали капризные нотки. — Джирайя-кун, а ты меня любишь?