На осколках гордости

Сегодня эльфиорка выглядела наряднее обычного: светлое платье с яркой вышивкой, а в темной косе мелкой россыпью красовались белые цветочки. Дариэль приветливо улыбнулась и направилась к одежде.

— Вам нужно переодеться в праздничное платье. Сегодня дворцовые ворота открыты для всех. Великий праздник.

— Прямо-таки для всех? — последовала я за ней.

— Стража не пропустит только низших. Наденьте это, — протянула она нечто воздушное, кремовое.

Бретельки толщиной в палец сверкали мелким бисером, на скромном вырезе тянулась такая же мерцающая кайма. Широкий пояс лег на ребра, под самой грудью, собирая складки ниже. Подол не касался пола, но скрывал щиколотки. Я обулась в сандалии, идущие в комплекте с платьем, а затем без возражений приняла от Дариэль выбранные ею украшения: бусы из ракушек, аналогичный браслет и несколько тонких колечек. Покорно ждала, когда она доплетет мне косу, очень похожую на те, что Светка называла французскими. Бежевые бутоны цветов для прически Дариэль брала прямо с ваз, стоящих в комнате.

А затем я, наконец-то, вырвалась на свободу.

В пустых, но украшенных желтыми гирляндами цветов, коридорах гулко отдавались мои шаги. Совсем безлюдно… И так до самого входа, куда, как казалось, согнали всю стражу. Внутрь никого не пускали, да и никто особо не стремился. Я вышла на крыльцо и втянула утренний, еще прохладный, воздух. Улыбнулась.

Одна аллея выделялась ярко желтыми красками, абсолютно пустовала, строго охранялась стражей и вела не к привычному входу, а куда-то дальше, туда, где чаще встречались парковые беседки. Там же широкие ступени уводили высоко к очередному входу во дворец, но обычно закрытому. Видимо, те двери отворялись только по праздникам. Я брела среди шатров, рассматривая прилавки и горожан в красивых нарядах. Прислушивалась к разным голосам певцов, рассказчиков, удивлялась звучаниям незнакомых инструментов. Обращала внимание на стражу, застывшую чуть ли не на каждом повороте. Радушно улыбалась продавцам, протягивающим угощения для милой почтенной, и вежливо отказывалась. Дорога к домику ребят превратилась в самую настоящую ярмарку, выйти из которой мне так и не удалось.

— Асфирель! — окликнула Айвин.

Я остановилась и обернулась, мгновенно холодея. Кейел вел Айвин под ручку. Такая красивая, такая изящная эльфийка в светло-зеленом платье улыбалась, глядя ему в глаза. Проговаривая что-то, прильнула к его руке. Он засмеялся… С нежностью смотрел на нее. Успел заботливо прижать к себе, когда рядом оступился мужчина и едва не наступил ей на ногу.

В горле царапнуло, а мышцы лица свело. Ревность — преотвратнейшее чувство.

— Прогуляетесь с нами? — спросила Айвин, лучезарно улыбаясь мне.

И я хотела отказаться, но взглянула на Кейела… и не смогла.

— С радостью!

Она лепетала о других любовницах, расхваливала ум Сиелры, восхищалась убранством дворца, делилась впечатлениями о вкуснейшем завтраке, а затем о запахе ночных цветов, позже о прошлом ужине, после… Она не умолкала. Ни на секунду не затихал мелодичный голосок, но и не раздражал. Я лишь кивала ей, обходилась парой слов на десятки ее, а в остальное время смотрела на Кейела. Сколько он еще пробудет во дворце? Что будет, если он не соврал, надеясь успокоить Елрех, и на самом деле уедет? А как же северяне? Как же соглашение с правителями?

При мысли, что я любуюсь им последние дни, становилось невыносимо горько. Терялись краски праздника, а суматоха толпы становилась безликой. Бездушной.

— Вы пробовали аланисе? — громко спросила Айвин, утягивая Кейела к шатру. — Невероятно вкусно!

Мы подошли к прилавку, где нам щербато улыбался полный и румяный продавец. Гладковыбритые щеки и подбородок блестели, а волосы прятались под туго повязанной косынкой. На груди, прицепленный к шнурку, красовался гильдейский знак, — круг с вилкой и ложкой внутри. Белый фартук на большом животе был в каплях шоколада и мазках черничного, а может, еще какого-нибудь, варенья. Сами варенья и шоколад стояли на прилавке в больших банках, накрытых чистыми тонкими полотенчиками, тут же — корзинки с ягодами, фруктами, сухофруктами, орехами и, конечно, же мед в банках и даже в сотах на огромных блюдах. Большой железный чан на подставке стоял в углу шатра, а под ним мелькали духи, подогревая густую карамель, в другой стороне — стол, заваленный горшочками, а остальное пространство занимали комоды и утварь, вроде ведер с водой и ящиков со столовыми приборами.

Я оглянулась на шатер напротив, отмечая, что там обстановка примерно та же, просто торгуют выпечкой.

Кейел попросил две порции лакомства, снимая кошель с пояса. Пока Айвин любезничала с кулинаром, или он с ней, мы с Вольным столкнулись взглядами. Он не отворачивался, продолжая смотреть в глаза. Без улыбки, без малейшей эмоции… Сердце застучало быстро-быстро, и я отвела взгляд. Стала наблюдать за кулинаром.