На осколках разбитых надежд (СИ)

Весь прежний мир вокруг в одно мгновение перестал существовать и обезлюдел на километры вокруг. Грунтовая дорога, по которой Рихард выбрался из леса, была совершенно пустой. Высокое хмурое небо, затянутое темным дымом от пожарища где-то неподалеку, тоже хранило удивительную пустоту, словно во всем мире закончились самолеты, и война шла исключительно на земле. А может, так и было, учитывая тот дефицит летчиков и машин, что сложился в рейхе к этому дню…

Рихард часто уставал, и ему приходилось усаживаться на обочине дороги, чтобы набраться сил для дальнейшего пути. Последнее из окрестных местечек, что он знал сейчас как ориентир — это был Нойцелле, городок, который он запомнил по башням католического аббатства с высоты полета. Судя по циферблату часов, стекло которых треснуло от удара, он был в пути уже около восьми часов, а значит, скоро должен был показаться городок Бесков. Должен был, но его все не было — только зелень лесов и лугов, грунт дороги и синева неба, отражающаяся в ровной глади небольших озер, которые Рихард проходил.

Может, ему просто казалось, что он проходил километры, невольно пришло в голову Рихарду. А на самом деле, он еле-еле миновал треть пути до Бескова. А может, он вообще шел не в ту сторону, и на самом деле направлялся к восточной границе Германии прямо в руки к русским. Никто бы не смог ему подсказать, а компас он потерял при падении и так не сумел найти, как ни старался.

На закате Рихарду посчастливилось выйти на один из окрестных хуторов, в котором его встретил пожилой немец. Предыдущие встреченные хозяйства были пусты — владельцы либо оставили их и направились на запад, убегая от войны и от русских, войска которых неутомимо приближались, угрожая раскатами орудий, либо были мертвы, что было гораздо страшнее.

Рихард не раз видел смерть. Она была верной спутницей войны, поэтому он постепенно приучил себя к ней. Но были смерти, которые выбивали из этого неестественного состояния отстраненности. Например, смерть Гриши, которую он никак не мог забыть с тех пор, как память услужливо воскресила этот страшный момент. И он знал, что долго не сможет вычеркнуть из памяти и те смерти, что увидел в эти последние дни войны. Смерти немецких детей, которых убивали родители перед собственным самоубийством в страхе перед наступлением русских. Это было совершеннейшим безумием, по мнению Рихарда. Но это был их страшный выбор, пусть он и не принимал его той самой частицей души, которая заставляла его всякий переходный момент отходить от края.

Даже падая в пропасть, рейх умудрялся пожирать еще больше жизней… Как ненасытная гидра…

Эти тела, которые Рихард находил в пустых домах хуторов, опустевшее пространство вокруг него, полное только звуками приближающегося поражения от русских, и боль, терзающая при каждом шаге его тело, едва не свели его с ума тогда. Поэтому он неимоверно обрадовался, когда нашел пожилого немца, сидевшего на пороге дома и безмятежно курившего трубку.

— Ты идешь не в ту сторону, — как-то панибратски подтвердил догадки Рихарда усталый и равнодушный ко всему происходящему бауэр. — Чтобы добраться до Бескова, нужно держаться намного севернее. Но смысла в этом нет — русские еще утром перерезали автобан на Берлин.

А на вопрос, где сейчас держат фронт немецкие войска, собеседник Рихарда только обвел рукой все окружающее пространство и рассказал, что в Форсте еще держат оборону, но он не особо уверен. Пару часов назад он встретил госпитальный гужевой караван, и один из возниц крикнул, что русские перешли Шпрее и атаковали Шпремберг. Рихард прекрасно понимал, что означают эти новости. Русские рвались захватить основные автомагистрали, идущие через Котбус, который явно был следующим в их списке. Это были отличные пути, без которых невозможно снабжение войск под Берлином. Надо было отдать должное русским — это была превосходная стратегия, уже явный успех которой сулил им победу в боях за Берлин.

— Тебе нужно в госпиталь, молодой человек. Ты явно ранен — весь в крови, — ткнул трубкой в его сторону невозмутимый бауэр. — Здесь недалеко в Либерозе как раз такой расположился недавно. Если, конечно, не успел снова переехать подальше от русских.

Название местечка было знакомо Рихарду. Насколько он знал, в городке находился замок Либерозе, принадлежавший фон дер Шуленбергам, представители одной ветви которых были недавно казнены как участники июльского заговора прошлого года[208]. Как ни пытался вспомнить Рихард, был ли как-то задет этими обвинениями граф Альбрехт, которому принадлежал замок Либерозе и который был давним знакомцем его семьи, он не смог. В любом случае, стоило испытать этот шанс, который подкинула ему судьба в который раз. Да и не мешало бы показать поврежденную руку докторам в госпитале, так что Рихард с огромной благодарностью принял предложение фермера отвезти его в Либерозе.