На осколках тумана

– Вот только я умолчала о главном, – говорит она так тихонько, что ее слова ко мне доносит только неравнодушный ветер. – Меня держишь ты. Сильно держишь, я даже не думала, что бывает вот так… не думала, что я…

Она опять прерывается, и я боюсь ее подгонять. Боюсь, что она передумает, снова закроется.

Обнимаю ее, удивляясь, почему не догадался об этом раньше, и она тут же цепляется за мою рубашку, тянет ее на себя, будто боится, что я ускользну. Медленно выдыхает и все же решается еще раз качнуть этот мир.

– Я люблю тебя! – ошеломляет признанием, но не дает времени посмаковать его, тут же принимается нести чушь. – И если ты согласишься… если позволишь… если тебе не противно… если ты простишь, что я тебе солгала…

– Даша, – зову ее, хочу увидеть глаза, хочу увидеть ее, просто хочу ее, и чтобы не пряталась. Хватит!

Но она лишь сильнее ко мне прижимается, будто не слышит, и продолжает нести милую чушь.

– Может быть, у нас все-таки есть с тобой шанс… Если ты… Маленький шанс, небольшой… Пожалуйста… – И вот здесь она отпускает меня, поднимает лицо, заставляет окунуться в зеленое море из непролитых слез и повторяет мои же слова. – Пожалуйста, пожалуйста, солги – я поверю.

Дальше она не в состоянии говорить. Мне кажется, после такого признания и на ногах еле держится.

Но мне приходится ее отпустить – ненадолго, всего на минуту, чтобы достать свой подарок, потому что он скажет лучше, чем я. В отличие от меня, он, надеюсь, ничего не испортит и не закроет ее сердце опять.

Достав бархатную коробочку, я достаю из нее цепочку с кулоном в виде ключа, и не спрашиваю – лишь позволив увидеть и осознать, застегиваю на шее Ромашки. У нее такая горячая и нежная кожа, что я с трудом заставляю себя убрать пальцы. Не трогать. Оставить до момента, когда она будет знать, почему именно и как я хочу прикасаться к ней.

Мимо проходят любопытные зрители, но меня это мало волнует. Даже если они видят перед собой красавицу и чудовище, для меня главное то, как меня видит именно Даша.

– Помнишь… – голос хриплый, и мне приходится тоже прибегнуть к паузе. – Помнишь, я тебе говорил, что у меня нет зависимостей?

Даша обхватывает пальцами кулон-ключ и с надеждой, которая отразилась в ее глазах, которая смотрит на меня и манит любовью, согласно кивает.

– Так вот, я тогда тебе тоже солгал. Ты… – обхватываю любимое лицо ладонями, склоняюсь, и прежде чем стереть с ее губ другой поцелуй, признаюсь. – Моя зависимость – это ты.

Но вместо того, чтобы прикоснуться к ее губам, я стираю слезинки, которые катятся по щекам Даши.

Нельзя…

Не хочу…

Никаких слез больше.

Не из-за меня – это точно.

Да и из-за других пустяков не позволю!

Моя ранимая, нежная, моя смелая и любимая Ромашка стоит того, чтобы уберечь все ее лепестки.

Эпилог

Ну что я могу сказать спустя почти год после этих событий? Много что могу сказать – это точно!

Ну, во-первых, я не жалею о том, что никуда не уехала из этого города. Да, он не встретил меня с распростертыми объятиями, не устилал дорожки коврами, но я благодарна ему. Потому что в этом городе жил мужчина, которого я люблю, и город сделал все, чтобы наши дорожки пересеклись.

С Ольгой я не общаюсь. Однажды, спустя несколько месяцев после моего дня рождения, она написала мне сообщение, чтобы я позвонила ей, потому что ее маме плохо, и она не находит себе места из-за волнения. Я ограничилась ответным сообщением, в котором пожелала ее маме скорейшего выздоровления, но не стала звонить. И не ответила, когда позвонила она.

Не смогла, не захотела опять услышать ее. Я очень надеюсь, что с ее мамой все хорошо, потому что мама – это святое, но…

Впускать бывшую подругу в свою жизнь больше я не хочу.

Не хочу наполнять ее темными пятнами, не хочу, чтобы моего мужа кто-то там посмел называть уродом, вернее, напоминал ему о том, что когда-то так можно было сказать. Потому что, к счастью, ему удалось… хотя Артем считает, что это моя заслуга, а я не хочу спорить по пустякам, но дело не в этом.

Теперь, глядя на Артема, никто не посмел бы сказать, что перед ними урод, или хотя бы подумать так. Он и до этого был красивым, а сейчас… Болезнь отступила, выпустила его из жестких тисков, но первым заметил это врач, а не мы. Просто однажды Артем вернулся с приема, удивленно взглянул на меня и сказал:

– Ты знаешь, а у меня все прошло.

И я, взглянув на него, с таким же удивлением подтвердила: да, и следа не осталось. Тьфу-тьфу…

Я знаю, как сильно он переживал по этому поводу. Не говорил мне, не показывал этого, но знаю, чувствую.

После свадьбы мы живем за городом. Во-первых, Артем так привык, ну а во-вторых, он сумел меня убедить, что дом куда лучше квартиры. И потом, в этой квартире настолько харизматичный кот, что выбора просто не было! Харизматичный и похотливый – мы уже разок пристраивали котят, и Артем говорит, что надо искать еще желающих, потому что, скорее всего, новые котята от Барса тоже скоро объявятся.