На острие

Мои ноги этим вечером сами привели меня к Грогану. Весь день я шатался по городу, не задумываясь, куда и зачем иду. И все это время я размышлял об Эдди Данфи. Наконец остановился и осмотрелся вокруг. И что же?! Я стоял на углу Десятой авеню и Пятидесятой улицы, прямо напротив грогановского «Открытого дома».

Я вспомнил, как Эдди однажды перешел через улицу, чтобы обойти это место стороной. Мне, напротив, пришлось пересечь улицу, чтобы туда войти.

Пожалуй, там не было ничего интересного. Как входишь, по левую руку вдоль стены тянется бар. Справа расположились кабинеты с отделкой из темного дерева, а между ними и баром — три-четыре столика. Пол покрыт старомодным кафелем: обшитый штампованным цинковым листом потолок явно нуждался в ремонте.

Женщин среди посетителей я не заметил. В первом кабинете двое стариков молча следили за тем, как опускалась пена в пивных кружках. Двумя кабинетами дальше юноша в лыжном свитере читал газету. В глубине помещения на стене висела доска для игры в дартс, и мужчина в безрукавке и бейсбольной фуражке соревновался сам с собой.

У стойки, прямо у входа, рядом с телевизором, не обращая внимания на передачу, сидели двое мужиков. Их разделял свободный табурет. Чуть дальше перелистывал газету бармен. Она была из тех, где рассказывается, что Элвис и Гитлер все еще живы, а картофельные чипсы уберегают от рака.

Подойдя к стойке, я поставил ногу на бронзовый бордюр. Прежде чем приблизиться, бармен внимательно меня осмотрел. Я заказал кока-колу. Он еще раз настороженно на меня взглянул. Его голубые глаза казались непроницаемыми, а лицо было напрочь лишено выражения. Узкое, треугольное, оно было таким бледным, будто бармен всю жизнь провел в четырех стенах.

Сначала он бросил в стакан ледяные кубики и только потом налил коку. Я положил на стойку десятку. Он отнес ее к кассе, пробил со звяканьем чек «без скидки» и вернулся, протягивая восемь однодолларовых бумажек и мелочь. Мелочь я не стал класть в карман. Отхлебнул кока-колу.

По телевизору показывали «След из Санта-Фе» с Эрролом Флинном и Оливией де Хавилленд. Флинн исполнял роль Джо Стюарта, а немыслимо юный Рональд Рейган играл Джорджа Армстронга Костера. Сам фильм был черно-белым, а реклама — цветной.

Потягивая коку, я смотрел фильм. Когда стали крутить рекламный ролик, повернулся на табурете и стал наблюдать за игроком в дартс. Он едва не переступал линию и так далеко наклонялся вперед, что я все время опасался, не потеряет ли он равновесие. Очевидно, он знал, что делает, — на ногах держался крепко, и дротики то и дело вонзались в доску.

Я пробыл в баре уже минут двадцать, когда туда вошел негр, одетый в шоферский комбинезон, и спросил, как добраться до средней школы имени Клинтона. Бармен заявил, что не слышал о такой. Это казалось маловероятным. Я знал туда дорогу, но решил не высовываться. Помалкивали и остальные.

— Вроде бы она тут где-то, рядом — говорил водитель. — У меня груз, а адрес мне дали неточный. Раз уж зашел, выпью пива.

— У меня нелады с бочкой. Нет давления. Кроме пены, ничего не выходит.

— Сойдет и бутылочное.

— У нас только бочковое.

— А парень в кабинете пьет из бутылки.

— Наверное, принес с собой.

Наконец до шоферюги дошло.

— Ну и дерьмо!.. — произнес он. — Видно, у вас здесь «Клуб остервенелых». Если уж меня занесло сюда, придется быть осторожным.

Он возмущенно посмотрел на бармена. Тот ответил ему совершенно пустым взглядом. Резко повернувшись, черный, опустив голову, быстро вышел. Дверь захлопнулась.

Чуть погодя, игрок в дартс неторопливо подошел к стойке, и бармен накачал ему пинту густого, темного, с плотной каштановой пеной бочкового «Гинесса». Тот сказал:

— Спасибо, Том.

Выпив, он рукавом вытер пену с губ.

— Эти черномазые, — произнес он, — лезут во все щели.

Не ответив, бармен забрал деньги и вернул сдачу. Игрок в дартс отхлебнул еще пива и снова провел рукавом по губам. Его футболка рекламировала таверну под названием «Веснушчатый мальчуган» на Фордхэм-роуд в Бронксе, а картуз прославлял пиво «Старый Милуоки».

Мне он предложил:

— Может, сыграем партию? Не на деньги — я слишком сильный игрок. Просто чтобы убить время.

— Я даже не знаю, как это делается.

— Всего-то и нужно — направить острие в доску.

— Скорее всего я попаду в рыбу.

На стене, над доской для игры в дартс, были прикреплены рыба и покосившаяся голова оленя. Еще одну рыбу поместили над баром; это была то ли рыба-парусник, то ли марлин, в общем — одна из тех, у которых высокий спинной плавник.

— Просто убьем время, — снова повторил он.

Когда в последний раз я метал дротики? Это было так давно, что, пожалуй, и не вспомнить. Но и тогда я не достигал в этой игре успехов. Время же не повысило моего уровня. Мы начали партию, и, как он ни старался выглядеть плохим игроком, я все равно не мог сойти за сносного соперника. И все же, выиграв помимо воли партию, он сказал:

— А вы играете совсем неплохо.

— Да бросьте вы!

— У вас легкая рука. Конечно, давно не играли и плохо целитесь, но запястье у вас гибкое. Позвольте угостить вас пивом.

— Я пью кока-колу.