На острие: часть вторая (СИ)

Парень оказался тем еще скромником. На провокации не велся, только глядел на меня с каким-то непонятным выражением лица. Энергии от него шло совсем немного, но постепенно запас пополнялся. Все испортил противный Мирослав со своими несвоевременными «смотринами». Я не мог послать несносного мальчишку, так как нас связывают общие дела: мы на паях держим сеть крохотных кафешек.

Руслан, естественно, весь вечер сидел рядом со мной, нахохлившись и мрачно поглядывая по сторонам. Мирослав потом написал мне: «твой парень настоящая бука!», в общем, теперь мне еще долго будут припоминать необщительного и угрюмого любовника. Ох, попаду я Мирославу на острый язычок и, к сожалению, совсем не в том смысле, в котором хотелось бы!

Впрочем, к моменту завершения посиделок мысли о собственной репутации отошли на задний план. Онисим, этот лживый хорек, попытался незаметно подцепить Руслана. Хорошо, что я был начеку и смог снять «паутину вожделения», но какой ценой! Крохи с таким трудом накопленных сил ушли на это элементарное действие. Ну, Онисим, дождешься ты у меня! Вот оклемаюсь — наведу на тебя отряд, они уж рожу-то твою бесчестную подправят! Надо же, чего удумал: свой человек совсем с катушек съезжает, уже прямо посредине беседы тащит в сортир, чтобы перепихнуться. Что за беспредельная наглость? Понятное дело — еще пара месяцев и — все. Пора будет отправлять его в человеческий город, нам в резервации людские смерти ни к чему. Так, значит, этот гад Онисим подыскал замену — на моего полукровку нацелился! Скот, да и только!

Весь следующий день я ужасно себя чувствовал, но списал это на давешнюю растрату магии. Прошло еще несколько дней, но особо лучше не стало. Я старался проводить с полуинкубом как можно больше времени, вот только он сам этого не хотел — сидел, закрывшись в своей комнате, что-то обдумывал, а мне, дураку, неудобно было сказать, что я очень нуждаюсь в его энергии. Я носился с идеей-фикс: соблазнить ледяного воробышка. Наверное, мой разум помутился, иначе я не могу объяснить свое поведение.

Наконец, Руслан сам заметил мое состояние, засуетился, даже положил меня к себе на постель, но я к своему ужасу обнаружил, что этих мер недостаточно. В какой-то момент показалось: мне конец. Помру все-таки от истощения. Но Руслан решил быть спасителем до конца и, когда я уж перестал надеяться, крайне недовольно сообщил, что готов «слиться в экстазе».

Мне к тому моменту было так худо, что я почти ничего не помню, кроме оглушительно-жаркого финала. Жаркого в буквальном смысле: тело Руслана загорелось. Пламя было диковинным: не обжигало, но светило и грело.

В момент пламенного оргазма Руслан выбросил в пространство такое количество энергии, что я чуть не лопнул. Это уже не буквально. Кажется, парень потерял сознание на несколько секунд — его конечности обмякли, и он повалился прямо мне на спину. Я в обалдении смотрел на полыхающего любовника, от шока даже не пытаясь вывернуться из-под него. А потом его глаза медленно открылись и не было в них ни белка, ни зрачка, сплошное раскаленное марево. Пару секунд он вглядывался в мое лицо, заставляя меня трепетать от страха. Его пылающие черты лица исказились от гнева, а потом он погасил пламя, становясь совсем как человек. Только выглядел иначе: теперь ни воробышком, ни худышкой он не был.

— Ну, здравствуй, Зарик, солнце ты мое негасимое! — прогремел сильно изменившийся Руслан.

— Э… я что-то не понял, — проблеял я, пытаясь сообразить, зачем Руслан обманывал меня все это время, притворяясь полуинкубом, и почему для приветствия использовал то имя, под которым меня знают во многочисленных человеческих клубах.

— Зато я многое понял. Точнее — вспомнил, — с непонятной угрозой произнес он.

— И? Излагай.

— Некий инкуб при посещении клуба воспользовался тем, что использовать было нельзя.

— О!

Я замер, нелепо извернувшись так, чтобы видеть лицо укрупнившегося Руслана. Теперь кое-что начинало проясняться. Но я все еще не мог вспомнить ничего толкового.

— А хоть где и когда это было? В последнее время ничего такого точно не происходило…

— Лет двадцать назад. Вряд ли ты вспомнишь. Кажется, в тот момент ты был пьян, как свинья. Ну-ка, переворачивайся!