На острие: часть вторая (СИ)

Меня резко переместили, я даже не успел трепыхнуться, а потом Руслан впился в мои губы. Его поцелуи показались мне очень горячими, с каждым — будто тысячи крохотных иголочек впивались в кожу, я извивался, то ли пытаясь избежать их, то ли — подставляя чувствительные местечки. Он тихо, страшно рычал, как зверь, застигнутый страстью. Это не было похоже на тот звук, который иногда издают люди, разыгрывая вожделение. Рык рождался где-то в глубине мощного тела, грудная клетка Руслана вибрировала, из глаз смотрела пламенная бездна, и от этого я весь покрывался мурашками. Было и жутко, и сладко, когда его нетерпеливые пальцы со страстью мяли мое тело, словно присваивая его себе каждым прикосновением. Он с такой силой врывался в меня, что, казалось — еще немного — и повреждений не избежать, однако, каждый такой резкий толчок заставлял меня вскрикивать, вздрагивая от удовольствия, поэтому я не жаловался, только сильнее выгибаясь ему навстречу. В момент наивысшего экстаза Руслан опять воспламенился, только теперь огонь вырывался и из его открытого в крике рта. Это было красиво — очень необычно.

Несколько минут мы отдыхали, приходя в себя, у меня на языке вертелись тысячи вопросов, но я пока поостерегся их задавать, так как у меня было смутное подозрение, что я очень сильно провинился перед Русланом тогда — двадцать лет назад. Хотя, что такого уж ужасного я мог натворить?

Как раз в тот момент, когда я задавался этим небезынтересным вопросом, мироздание решило внести ясность: по комнате синей кляксой расплескался туман, а потом стремительно собрался в фигуру. Сверкающие камни ожерелий таинственно переливались, золотые браслеты звенели при движении кистей, узорчатый пояс подчеркивал тонкую талию, а полупрозрачный муслин почти не скрывал округлостей груди. Ошеломительное зрелище.

— Освободился-таки, подлец! — произнесла гостья, упирая руки в крутые бедра.

Я недоуменно моргнул глазами, но разгневанная полуголая красавица никуда не пропала.

— Освободился, — спокойно подтвердил Руслан, чьи глаза и руки снова заполыхали, — уходи, Таа-Нуш. Сама ведь понимаешь — тебе здесь не место.

— Я просто хотела посмотреть, на кого ты меня променял. Ха! Мужчина. Да еще инкуб! Что ж, теперь я чувствую себя отмщенной! — женщина удовлетворенно улыбнулась и стремительно растаяла синим туманом.

— Счастливой вечности, Таа-Нуш, — проговорил ей вслед Руслан. — Ну, теперь-то до тебя доехало?

— Нет. Вообще ничего не понятно! — честно признался я, Руслан вздохнул.

Он выглядел уже не таким сердитым, менее напряженным, и я осмелился погладить его плечо:

— Расскажешь?

— Ну, слушай сказочку, инкуб, — Руслан усмехнулся и повел неторопливый рассказ то и дело отвлекаясь — на поцелуи, на ласки, словно не мог оставаться равнодушным к соседству со мной.

— Давным-давно жил марид и была у него жена — прекрасная джинния. Многие десятилетия прожили они, но не было у них детей. Естественно, марида это не радовало. Джинния же только отмахивалась — мол, успеем! Бездетность ли тому виной, или была иная причина, но со временем страсть марида угасла, джинния же стала столь злонравна, что могущественный марид все чаще избегал ее общества, невидимым прогуливаясь по миру людей. Однажды марид гулял по человеческому городу и… пьянющий инкуб каким-то образом его разглядел, мало того — зачаровал. А гении, к коим относится и марид, несмотря на всю свою мощь, беззащитны перед волшбой инкуба. Стоит единожды зачаровать гения — он никогда более не избавится от влечения к заколдовавшему его инкубу. Смекаешь, Зарик?

— Ай! — честно говоря, на этом месте истории мне прямо поплохело.

Про джиннов ходили жуткие легенды, с ними категорически не рекомендовалось связываться. Никогда. Ревнивые, злопамятные, жестокие, капризные — джинны были просто кошмарными любовниками. Обидеть джинна очень легко — они подозрительны и мнительны, даже самую безобидную шутку могут принять на свой счет, не говоря уж о чем-то более серьезном. Если джинн посчитает себя оскорбленным, последует немедленная кара. Месть за обиду так же не заставит себя ждать и будет она изощренной и безжалостной.