На острие: часть вторая (СИ)

Лишенному силы дракону оставалось лишь надеяться, что гений не станет устраивать сильных разрушений, удовлетворившись мелкой пакостью. Кот покрутил головой, выискивая взглядом зловредного джинна, и даже принюхался — запахов было много, но к возможному преследователю они отношения не имели. Наверное, гений не стал за ними гнаться. Уже хорошо.

Следующий момент, о котором подумал кот — цепочка с камнем. Она все еще была на нем. Федор задумчиво почесал лапой шею, зацепил когтем металлические звенья, яростно завертелся — внезапно захотелось стянуть с себя неприятно стягивающую цепочку. Сразу не получилось, а потом Федор утомился, застыл и… понял, что вообще-то снимать с себя кулон — плохая идея. Ведь тогда саламандр не станет его слушаться. Хотя… Он вроде, и так не слушается.

Или все же слушается? Это надо было проверить. После нескольких экспериментов выяснилось, что команды, подаваемые мявом, саламандр игнорирует. Скорее всего просто не понимает. Однако, если сосредоточиться и мысленно пожелать чего-либо, например, чтобы ящерка подпрыгнула вверх или покрутилась на месте — исполняет.

Федор немного успокоился — это значит, что Руслан, по крайней мере, не потеряется. А то еще убежит на поиски пропитания… кстати, а чем питаются саламандры? Федор немного посидел, ожидая, когда же на него привычным образом снизойдет знание, но ничего подобного не происходило. Шерсть не светилась — он пристально смотрел на свои лапы и не пропустил бы даже легкого свечения. Кот совсем по-человечески вздохнул и скосил взгляд на саламандра. Ящерка нервно пошевелилась и высунула раздвоенный язык.

Неожиданно на Федора накатило ощущение сосущего голода, кот вскочил, топорща шерсть на загривке — чувство явно было не его собственное, а… чье-то.

Чье? Кого-то, с кем он связан! Наверное, так. А с кем он связан? Неразлучники? Нет, он никогда не ощущал то же, что и они. Может, саламандр? Видимо, да.

Федор с некоторой неуверенностью пожелал, чтобы голодный элементаль сам нашел себе пищу. А потом вернулся. Ящерка повела головой, взвихрилась бездымным пламенем и… исчезла.

Федор еще немного потоптался на месте, пытаясь понять — верно ли он поступил? Сможет ли саламандр найти его, если он уйдет с крыши? Вдруг — нет? Поспать, что ли — все равно же больше делать особо нечего… Голода Федор пока что не чувствовал, да и нечего было есть на крыше. Разве какую неосторожную птицу поймать. Мысль о птице причиняла Федору некоторый дискомфорт — почему-то сразу подумалось про клещей и возможность других болезней. Лучше было бы, конечно, съесть что-нибудь более традиционное. Кусочек говядинки подошел бы. С этими мыслями Федор свернулся клубочком, устроившись около бортика так, чтобы тот прикрывал от ветра, и заснул.

Проснулся глубокой ночью. Отчего-то было тепло, хотя осень же. Вскоре обнаружилась причина необычной погоды — около Федора вытянулась огненная ящерка. От саламандра шел жар, как от печки. Федор тихо порадовался этому полезному качеству бывшего джинна и снова заснул, проигнорировав тянущее чувство в животе — разыскивать пищу было откровенно лень.

Однако, на следующий день проблема с питанием встала в полный рост. Живот подводило, он тихонько бурчал, настроение было отвратительным. Каким образом добывать пищу - коту было непонятно. Вот, человек-Федор мог бы купить еду. Или зайти к другу… К другу? А что — это идея! Может, если дойти, скажем, до Матрены или лоддера, то и расколдоваться удастся? Федор призадумался над тем, к кому еще может обратиться за помощью и… почему-то никого не вспомнил. Либо действительно у него не было знакомых, друзей или же сослуживцев, либо он благополучно их забыл. Последнее предположение немного пугало, но Федор рассудил, что пока придется работать с тем, что есть, а не печалиться о пустяках. Лучше покумекать над тем, как слезть с крыши.

Проблема выхода оказалась серьезной — это ведь только кажется, что кошки куда угодно могут залезть и пролезают в любую щель. На деле же Федор недоуменно поскреб лапой плотно прилегающий к бетону тяжелый люк, с тоской оглядел далеко отстоящие соседние крыши и пришел к выводу, что так и будет куковать на верхотуре, пока не сдохнет с голодухи. Тишину утра прорезало душераздирающее мяуканье — помирать во цвете лет, да еще так глупо не хотелось.

Кошачий концерт, заданный от отчаянья, принес неожиданные плоды — крышка люка подпрыгнула несколько раз так, как будто в нее кто-то ударил, а потом приподнялась, являя взору Федора всклокоченные засаленные патлы.

— Хуле орешь? — прохрипел пропитым голосом весьма пахучий субъект, уставившись на кота мутными, заплывшими от синяков глазками. — Давай, пиздуй вниз! Че ты вообще туда забрался-то, дурень?

Федору дважды повторять было не надо, он шустро протиснулся мимо заскорузлого бока спасителя и оказался на темном чердаке. Ящерка куда-то запропала. Наверное, опять отправилась добывать пропитание. Впрочем, теперь Федор был отчего-то уверен, что саламандр вернется, особенно, если позвать.