На острие: часть вторая (СИ)

Я тут же засыпал джинна тысячей вопросов; все смотрел и смотрел на коня, не отваживаясь приблизиться, а потом, когда первый шок немного прошел, все же решился подойти к белоснежному чуду. Было немного боязно, что волшебный конь, несмотря на все заверения Русика, не захочет меня слушаться. Но конь спокойно позволил погладить себя по холке, благосклонно принял мытую морковку, и я осмелился взгромоздиться на его спину. Он был уже взнуздан. Упряжь отличалась от обычной, так как из спины коня росли два мощных крыла. Я с интересом осмотрел ремешки и с некоторой опаской легонько тронул бока коня пятками. Земля почти моментально уплыла куда-то вниз, уже через секунду конь со страшной скоростью рассекал облака, поднимаясь все выше. На мгновение мне стало страшно, но рядом мелькнула маленькая дымящаяся комета — джинн следовал за нами. Присматривал.

Ветер свистел в моих ушах, кончик носа и пальцы замерзли, а когда начали коченеть ноги, я решил, что пора возвращаться на землю. Конь послушно повернул, а потом начал снижение. Я снова не заметил момент приземления: вот мы под облаками, а через секунду уже перед домом.

— Ух ты! Это было так здорово! — поделился я с улыбающимся джинном. — Погоди, а это что?

Я ткнул в сторону строения, которого раньше на моей земле не было.

— Как что? — притворно удивился Русик. — Конюшня, конечно. Надо же Снежку где-то жить.

— Но когда ты успел?..

— Я — джинн, детка! — гордо возвестил Русик.

— Все равно не понимаю: ты же все время был рядом, я видел!

— О, я способен перемещаться настолько быстро, что ты и не заметишь моего отсутствия. Нет-нет! По лицу вижу, что ты хочешь сказать! Давай не будем, лады? Я осознал, правда.

— Допустим, — с некоторым сомнением протянул я, так как раскаяние джинна было весьма поверхностным, на мой взгляд, — хорошо, не стану придираться к словам. А почему именно крылатый конь?

— Заглянул к твоему папуле. Он согласился помочь нам помириться.

— Папуля? Ты ничего не путаешь? — я изумился до нельзя.

Это какой же продувной бестией надо быть, чтобы уговорить отца раскрыть мои «секретики»? Пытал джинн его, что ли? На секундочку даже боязно за папу стало. Однако джинн уверил меня: был обыкновеннейший разговор и никаких физических методов воздействия.

— Ну, разве что подкуп, — беззаботно улыбнулся Руслан.

Я хмыкнул, но расспросы прекратил. Думаю, папа в скором времени заглянет и поделится со мной подробностями. Джинн потоптался, прощаясь, и вроде уже совсем решился уходить, но приостановился. Просто стоял и так пристально меня рассматривал, что я даже почувствовал себя неуютно.

— Зарик, а ты действительно будешь злиться, если я продолжу навещать человека в больнице?

Я сморщился, так как совсем не понимал причины такого вопроса. Не припоминаю, чтобы вообще заговаривал об этом юноше. Так и сказал Руслану.

— Не хотелось бы ворошить недавнюю ссору, но вообще-то ты орал, что я и сам хорош, что я уже нашел себе еще одного любовника, что ты меня выведешь на чистую воду и все в таком роде. Я так понял, это ревность?

На лице джинна читалось недоумение, да я и сам был озадачен. Даже интересно стало. Еще минут десять мы выясняли друг у друга кто и что сказал, я с удивлением выслушал пересказ весьма едких высказываний, не поверил, опять чуть не поссорились. В конце концов джинну надоело это выяснение отношений, он запылал бездымным пламенем и заворчал своим страшным гулким голосом, я попятился от разозленного гения, он меня каждый раз пугает этим своим видом. Ну, жуть же! Прямо вспоминаются папочкины страшилки. Поэтому тон я сменил на более миролюбивый и даже признал, что, вполне возможно, джинн ничего не путает, а не помню я ничего такого просто потому, что был несколько не в себе.

— Так что в итоге? — по-деловому спросил Руслан, моментально гася пламя и принимая обычный свой облик. — Венька совсем плох. Особых повреждений у него не обнаружили, так: сотряс да пара трещин, требуха, вопреки моим опасениям, осталась цела. Но крыша у человека съезжает капитально. Это можно немного скорректировать, есть разные препараты, я узнавал. И я хочу ему помочь. Понимаешь, мне просто жаль его. В этом нет ничего сексуального, мне не хочется его трахнуть, как ты, похоже, подозреваешь.

— Дело не в моих подозрениях, — недовольно проворчал я, — ох, Руся, ты совсем меня не понимаешь!

— Лыко да мочало, начинай сначала. Что опять не так? Чего я еще не понимаю? — зло переспросил джинн. Кажется, ему уже все это изрядно осточертело.

— Я инкуб и… — попытался объяснить я. — Ну, мне это очень странно слышать. Как это «не хочу его трахнуть»? Не представляю себе такого. Ты его будешь няньчить, как какой-нибудь старший родственник, что ли?

— Да! Именно! — джинн прямо весь расцвел, наверное, обрадовался наметившемуся взаимопониманию. — Как будто мы с ним родня. Ничего предосудительного, уверяю.

— Пусть так. От меня-то ты что хочешь? Разрешение нужно? — недоуменно вопросил я.

— Что-то вроде того. А еще мне нужно обещание: если со мной что-то случится, ты ему поможешь. Вместо меня.