На острие луча

– Постойте, – сказал я. – С папой, Тоник, ничего не случилось. Он жив. Я хочу спросить, когда вы успели вынести и погрузить в кабину все оборудование, баллоны, запасы продовольствия и все остальное? Что за самоуправство?

Квинт с Тоником опешили.

– Погрузили? Мы?

Они выскочили из комнатушки. Я посторонился, давая им дорогу.

– Ограбили! – потрясая кулаками, закричал Квинт.

– Мы были здесь минут десять назад, – пролепетал Тоник. – Все стояло на местах.

– Варвары! – разошелся Квинт. – Да задавит вас волосатая с язвами рука Анубиса. Казни нас, Фил, за ротозейство. Ты меня оживил, ты меня и убей и не делай из меня мумию.

Кое-что для меня понемногу стало проясняться. Чтобы убедиться в своем предположении, я сказал:

– Ну-ка без эмоций! Посмотрел бы на тебя Фара с Филоквинта.

– Фара! – Квинт покосился на меня, проглотил слюну и качнулся на носках. – Фара далеко, под Ригелем. А как ты узнал, что я такой сон видел?

– Что ты еще видел? Расскажи.

– Великанов обучали. Фигуру шахматную – лошадь – нашли. И еще мы построили аппарат и уплотнили профессора, твоего отца, Тоник, а он рассердился и ушел в центр кабины. Крестоносцев видел. Один замахнулся на меня длинным кривым топором, а я взял и проснулся.

– Проснулся в постели?

– М-м… Не помню, Фил. Я не знаю, когда сон видел. Да уж такой он был, на сон не похожий. Все подробности помню, и краски, и звуки, и ощущения. И вкус плодов, Фил, и запах, и тепло.

– Это не сон, Квинт. Это была действительность. Явь.

– Ох! Так мы уже вернулись! И опять собираемся. А это… Тоник-то наш погиб, а он вот. Здесь.

– О чем вы говорите? – прошептал побледневший Тоник.

– Не удивляйтесь, – сказал я. – А впрочем, я сам удивляюсь. Пожалуйста, пока не спрашивай ни о чем. Видишь, Квинт, нам известно, что Тоник по ошибке откроет не в ту сторону вентиль на баллоне с нуль-пространством и оно обволокет его. Сейчас мы этого, конечно, не допустим. Путешествие уже окончено. Профессор Бейгер здесь, в центре кабины. Теперь понятно, почему вы не увидели в космоскопе фиолетового глаза? Его там не может быть!

– Да, да, Фил. А зачем нас ограбили?

– Грабежа не было. У времени, как у особой формы существования материи есть свои особые законы. Особые! На данном этапе эволюции человеческого мозга мы не в силах пока разобраться в них, а тем более управлять ими. Время может выкинуть самые невероятные, не укладывающиеся в нашем сознании, непредставляемые вещи, оно может разрушить любой фундаментальный закон физики. Вот ты, Квинт, единственный в мире человек, которого дважды по-настоящему убили. А ты ничего, живешь.

– А-а рыцарь в красном плаще меня убил. Вот окаянный!

– Он раскроил тебе череп.

Квинт пощупал голову.

– Целая. Я и боли не чувствовал. А как я сюда попал?

– Не знаю. Перемещение материи в пространстве. Возможно, до сегодняшнего вечера с вами был другой я, другой Фил, но поскольку я вернулся из прошлого, того Фила время перебросило на другую мировую линию. Закон запрещает присутствие двух личностей одного индивидуума на одной линии. Запрещает он также наличие на ней предметов и вещей, изготовленных переброшенной личностью. Поэтому по прибытии сюда кабины с ранее созданным оборудованием более позднее оборудование «укочевало» на другую мировую линию. Получается, что мы сделали как бы зигзаг, даже можно сказать петлю во времени. Ты, Тоник, что-нибудь понял?

– Если ты не совсем понял, что обо мне говорить.

– Давайте разбираться вместе. Допустим…

Мы разбирались два часа, пока не запутались окончательно и, махнув, наконец, на все рукой, придя к одному мнению, что хорошо то, что все хорошо кончилось, пошли в кабину к Бейгеру.

– Папа! – увидев застывшую фигуру отца, крикнул Тоник.

– Стой! – одернул его Квинт. – Папа тебя не слышит и не видит.

И он бесцеремонно за полу пиджака вытащил профессора из нулевого пояса.

Бейгер сверкнул глазами.

– Неслыханная дерзость! Вы за насилие ответите. Вы чудовище!

– Дорогой профессор, – не обиделся Квинт. – Вы нас благодарить должны. Мы уже на Земле.

– Папа! – крикнул Тоник. – Они правы.

– Тоник? Ты почему здесь? Что-нибудь дома случилось?

– Да нет же, нет. Это с тобой случилось. Это мои друзья. Они спасли тебя. Верь им.

Бейгер с подозрением посмотрел на Квинта и не удостоил взглядом меня.

– Где ваши штиблеты? – спросил я.

Профессор пошевелил пальцами ног в одних клетчатых носках и недоуменно развел руками.

– Ваши штиблеты и синтетическая расческа уже три года хранятся в музее. Подтверди, Тоник.

– Да, папа.

– Вы, конечно, думаете, – продолжал я, – что несколько минут назад узнали от меня и других сотрудников о своем облике, я говорю о скелете. Не отрицаю, это было. В шестой лаборатории, но это было давно. И здесь не лаборатория. Спустимся ко мне вниз.

– Хорошо, – недоуменно отозвался Бейгер. – Пойдемте.

– Осторожнее, не стукнитесь, – предупредил его Квинт. – Это фотонит. Он невидим. Пощупайте, тут люк.

Мы помогли профессору выбраться из кабины.

– Наваждение, – проворчал он про себя. – Заходил в нормальную дверь, выбираюсь через мистическую дыру. Где мы находимся?

– В двадцати минутах ходьбы от учреждения.