На острие меча

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Марциал.

Лукан же задумался. А ведь действительно, в тавернах развязываются языки не только у матросов, но и у подвыпивших солдат. Лучшего места выведать секреты, пожалуй, не найти. Тут и назначать встречи удобно: на тебя никто не обратит внимания, поскольку все пьют, веселятся и щупают девиц… Он поймал себя на мысли, что непроизвольно начинает мыслить как Нарцисс. Точнее, как тот советовал: слушать, смотреть и помнить, что измена где-то совсем рядом. А есть ли она вообще? Вряд ли до переброски сюда легиона она как-то проявится.

– Я вот что думаю, – прервал его мысли Флакк, – не выехать ли нам за город? Скажем, на охоту. Заодно проверим твоего коня. Посмотрим, каков он.

– А что! – поддержал его Марциал. – Дельное предложение. Я только «за»!

– Договорились. – Лукан оживился. – И не будем с этим затягивать. Мне и самому не терпится пустить Аякса в галоп. Чтоб с ветерком!

– Варена звать? – спросил Флакк.

– Не думаю, что он согласится. Но предложить все равно нужно.

– Я так и сделаю.

– Как ты с ним уживаешься? – покачал головой Марциал. – Он зануда, каких не видел свет. Даже не знаю, о чем с ним можно говорить.

– Мое проживание с Вареном – дело временное, – начал объяснять Марк. – Так же, как и у тебя с Гаем. Когда построят базилику наместника, у каждого офицера будет отдельная комната…

– Не думаю, что мы увидим это знаменательное событие.

– В смысле?

– Как только откроется навигация, отплывем в Таврику бить Митридата. А твою отдельную комнату будут достраивать без тебя.

– Так скоро? – напрягся Флакк. – Но ведь еще не укомплектованы когорты ауксилариев, да и регулярные войска не прибыли!

– При правильном подходе это не займет много времени, – окончательно расстроил его Марциал.

А Лукан безжалостно завершил:

– Легион может прибыть перед самой отправкой. Какой смысл торчать ему тут всю зиму? А вспомогательные отряды за этот час, при нашем активном участии, будут полностью собраны и обучены. Время есть.

– Я предполагал, что это случится не ранее следующего года, – вздохнул Флакк. – Уж точно не в этом.

– Так оно и случится в следующем году! – рассмеялся Маний.

Марк уставился на него непонимающе, потом, покривившись, ударил себя по лбу. При этом облегчения в его темных мальчишеских глазах не возникло.

– Верно! Но я имел в виду, еще через год.

– Тебя не привлекает возможность проявить себя на войне? – Лукан был несколько удивлен такой реакцией на предстоящий поход товарища по службе. Марк не казался ему трусом.

– Дело не в этом, – смутившись, ответил тот. – Просто не знаю, готов ли я к такому: грязи, крови, всему тому ужасу, что несет с собой война.

– А ты хотел проехаться по полю боя на белом коне и не испачкаться? – с насмешкой заметил Марциал.

– Да я не о том! Не знаю, смогу ли убить человека.

– Вот в Таврике и проверим.

– Да уж, проверим. Как бы такая проверка не стала для меня последней.

– Новичкам везет, – попытался успокоить приятеля Лукан. – Отец говорит, что в первом бою новобранцы обычно остаются целы. Больше всех достается ветеранам. Им всегда достается. А отцу я верю, он побывал не в одной битве. Я видел его раны.

– Утешил, спасибо, – опять вздохнул Флакк и, сделав над собой усилие, дабы выглядеть бодрым, предложил: – Давайте, что ли, выпьем!

– Вот это дело! – повеселел Марциал, берясь за кувшин и расплываясь в белозубой улыбке. – А то наше жаркое совсем остынет.

Тушеная крольчатина оказалась неимоверно приятной на вкус, будто местные кролики питались какой-то особой пищей, придающей их мясу нежность и аромат, достойные самого великосветского стола в Риме. Приправ было в меру, и они только подчеркивали пикантность кушанья. Под такое блюдо рука сама тянулась к чаше.

– Не ожидал, что будет так вкусно! – Лукан с явным удовольствием сделал глоток вина, отломил часть лепешки. – И этот хлеб! Любопытный рецепт.

– А я что говорил! Удивить трапезой тут умеют, – отозвался Марциал, отправляя в рот очередной кусок мяса.

– Что за помои ты нам подала?! – долетело с одного из столов, где изрядно подвыпившая компания уже вошла в возбужденное состояние.

В грубые голоса мужчин вплеталось женское повизгивание. Слышался смех. Лукан резко повернулся на шум.

За столом сидели пятеро. Двое были заняты сидевшими у них на коленях растрепанными девицами: откровенно щупали их за все возможные прелести и лезли целоваться, девушки не отбивались, кокетливо хихикали. Еще двое размахивали пустыми чашами и, обнявшись, орали какую-то песню. Пятый находился в отключке, уронив взлохмаченную голову на стол, громко храпел.

– Замени нам вино, корова! – выкрикнул тот, что не был занят девицей.

– Да поживее! – добавил его сосед.

Хозяин таверны взял с полки кувшин с вином и пошел к их столику. Служанка растерянно наблюдала за ним из-за прилавка. В ее округлившихся от страха глазах стояли слезы.

– Прошу не оскорблять моих людей, – обратился к ним владелец «Кентавра», продолжая держать кувшин в руке.

– Ладно, ладно. Сорвалось с языка, – быстро заговорил более трезвый, тот, что поддакивал своему дружку.