На острие меча

В рапорте сказано: «Старший группы господин Любен Сиклунов, презирая опасность, ворвался в комнату и выстрелил в человека, показавшегося из чулана, но не попал. Ответными выстрелами, произведенными этим человеком с близкого расстояния, господин Любен Сиклунов был убит на месте. Я открыл огонь и попал стрелявшему в грудь...»

Все, все изгадил!

Сам подох и подох боевик, у которого был «ход» к партизанам и городскому подполью. Если бы взяться за него по всем правилам, сколько бы всего он мог дать следствию! Ну, ничего, жив Попов...

Гешев выпил еще рюмку, постепенно успокаиваясь, спрятал в шкафчик бутылку. Вызвав секретаря, распорядился, чтобы не проворонил звонка из Тырново. Отделению РО в пятом запасном полку было предписано по согласованию с Недевым арестовать канцеляриста секретной части Ивана Владкова и, не допрашивая, этапировать в Софию в распоряжение отделения «А».

Междугородняя молчала до вечера.

Около восьми Тырново вызвало Софию. Офицер РО пятого полка сообщил, что наряд жандармерии взял Владкова под стражу — с трудом, ибо Владкоь оказал сопротивление.

—      На чем его отправили? — спросил Гешев.

—      Поездом,— был ответ.

—      Не сбежит по дороге?

—      Исключено. Его охраняют пять жандармов.

«Хоть здесь не напортили»,— подумал Гешев.

Провел ладонью, словно стряхивая пыль, по ежику. Сел в кресло. Допросить Попова сейчас или подождать? Гармидолу Попова передавать нельзя: изувечит так, что работать с ним будет невозможно.

Гешев на листке из служебного блокнота записал: Эмил Попов, Александр Георгиев, Янко Пеев, Иван Владков. Отдельно вывел: Александр Костадинов Пеев... Все в сборе... Нет, все-таки попы правы: петров день — счастливый день! Арестованные заговорят, обязательно заговорят. Когда «расколются», надо будет дать им очные ставки — сначала с Поповым, потом с Пеевым. В первую очередь добиться признаний арестованного торговца, он с Пеевым сотрудничал давно, вместе ездили в Москву. Факт поездки можно обыграть. Преподнести так: Москва с дальним прицелом привлекает болгарских коммерсантов к торговле с Советами. Дают им кредиты, запутывают, а когда те увязнут, шантажом вынуждают сотрудничать с Центром. Если торговец подпишет протокол, премьер Филов озолотит отделение «А». Болгарский МИД, газеты, ноты, меморандумы, разоблачительные статьи! Инцидент подорвет позиции тех, кто стоит за блок с союзниками, и повысит шансы Филова в борьбе за сохранение власти... Кто сказал, что полиция всего лишь инструмент в руках правительства? В Болгарии наоборот: правительство превращается в инструмент полиции. Политика определяется не только в кабинетах министров, но и здесь, у Львова моста, в Дирекции, главным звеном которого является ДС и отделение «А».

Одно плохо — Пеев молчит. Отказывается от показаний или стоит на своем, и тягачом его не сдвинешь! Не применить ли «третью степень»? Да нет, три мнимых расстрела — средство посильнее избиений, но и они результатов не дали. Показаний на Георгиева и Янко Пеева у отделения «А» нет.

И в Берлине — чистый ноль.

Доктору звонил Верк, запрашивал материалы полиции на Георгиева. Прислал дубликаты своих протоколов. Ответы Георгиева сходятся в основном с тем, что говорит Пеев. Верк поставил Делиуса в известность, что, если в ближайшие недели не удастся получить чего-нибудь нового, Георгиева придется освободить.

Контора и университет дали отзывы о его благонадежности, положительно характеризует его и блок-лейтер НСДАП по месту нахождения пансиона — партийный уполномоченный, надзирающий за поведением и образом жизни обитателей квартала... Если Верк освободит Георгиева, то в Софии ничего с ним не сделаешь. В досье есть материалы, что близким другом Георгиева является не кто иной, как ловчен-ский владыка Филарет, наставник и духовник наследника престола Симеона. Филарет учился с Георгиевым в гимназии и покровительствует ему.

К ночи Гешев протрезвел. Спустился во внутренний дворик, до пояса вымылся водой из ведра. Вернувшись к себе, наверх, достал папку с делом Пеева. Строчка за строчкой вчитался в текст, ища в нем зацепки— упущенные им или Ангеловым детали, наводящие на новых людей, или новые обстоятельства. Прочел перехваченные пеленгацией и найденные в квартире Попова радиограммы. Стало опять неспокойно. Черт возьми, Леев за годы работы на Центр проник, пожалуй, в святая святых правительства и двора. Вот, пожалуйста, хорош примерчик: «Докладная записка Филова содержит англофильские тенденции. Ожидается смена кабинета». Как будто сам читал записку или участвовал в совещании, где обсуждался состав будущего правительства. Кто сообщил Пееву данные?