На острие победы

– … Живо-о, Пешкова. По-немецки будешь ржать и хвалить своего парня. Ясно?

– А… а кто мой парень? – недоуменно промямлила Лиза, расстегивая верхнюю часть одежды.

– Вот этот хрен! – лейтенант показал стволом пистолета на Гейнца. – Обнимай его, можешь целовать и жулькать, но чтобы твой ствол между ног у него торчал. Не дай бог, пикнет что-то лишнее, вали, на хрен. А сейчас быстро ему объясни, чтобы выглянул за борт и поприветствовал соседей. Пусть скажет, что ушли от погони парашютистов у реки, потеряли часть патруля, тебя в поле подобрали среди крестьян. Едем в штаб Гумбиннена. И ни звука больше. Так, все улыбаемся, расслабились. Автоматы с предохранителей.

Лучи фар начали скрещиваться на бронетранспортере. Патруль немцев тоже остановился, но сбоку, на проселочной дороге, метрах в десяти от разведчиков. Предутренняя мгла начала светлеть, легкий туман пополз по полю. «Главное, чтобы не глушили двигатели и не приткнулись вплотную!» – подумал Неупокоев, ткнув стволом ТТ в бок торчавшего над бортом офицера СС. Руки пленного висели плетьми вниз, путы разрезали, рваное ухо и другое, целое, скрывали наушники, нахлобученные Лизой пять секунд назад. Она сняла с предохранителя пистолет и прижала его к пояснице Гейнца, затем по-немецки сказала:

– Говори. И учти, я контролирую каждое слово и сигнал. Сразу твои бубенцы отстрелю, – и как бы в подтверждение своих слов радистка опустила руку и засунула ствол оружия между ног фрица.

– Томас, это ты? – послышалось от броневика патруля.

– Я. Не пойму… кто со мной говорит.

– Тебе не видно бортовой номер моей коробочки? Это Курт. Курт Вассер.

– Приветствую тебя, Курт. Ты какими судьбами в этом поле?

– Мой сектор рядом. По ту сторону лесополосы. А вот ты как здесь оказался? По связи передали, что на твою колонну напали парашютисты Советов.

– Напали… – Гейнц осекся, но пистолет Лизы больно надавил на гениталии офицера, отчего он вздрогнул… – потерял нескольких солдат, сам еле вырвался из лап диверсантов. Еду в штаб, в Гумбиннен. У меня раненый, и скоро топливо кончится.

– Тебе помочь чем-то, Томас?

– Н-нет! Доберемся сами.

Неупокоев из-под края каски следил за движениями немцев, находящихся в том патруле, левая рука с пистолетом покоилась возле Гейнца, правая сжимала «лимонку».

– Ганс, отнеси унтерштурмфюреру Гейнцу флягу с водой, бутылку пива и аптечку, – распорядился офицер патруля. Голос его отчетливо слышался в местной предутренней глуши.

– Ли-и-з-за-а! – прошипел Неупокоев.

Пешкова быстро сообразила, что-то шепнула заложнику и, видимо, больнее надавила стволом пистолета.

– О нет, Курт! Не нужно. Спасибо! У меня все есть, шнапс и вода, и… даже девочка.

Лиза надула щеки, выпустила пар накопившегося волнения и высунулась наружу, озорно засмеявшись, и кокетливо замотала головой, отбрасывая с глаз челку.

– О-о, какой офицер! Он тоже хочет пошалить? Томас, давай позовем его в наше ложе любви. Мы, сельские девушки, покрепче ваших городских пижонок будем! Томас?!

Гейнц покраснел, наступил на раненую ногу, скривился. Улыбаться у него никак не получалось. Еще бы – кровоточащие раны, боязнь злых диверсантов, мурашки по спине от холодного ствола в промежности. Неупокоев цыкнул, понимая, что наступает момент истины. Васюков, раздувая ноздри, замер внизу возле связанного рыжего и держал в обеих руках по немецкой «колотушке». Боец готов был в одну секунду вскочить, бросить обе гранаты в противника и тут же схватить автомат. Лейтенант чуть оглянулся – мотоцикл с Селезнем и Матвеичем приткнулся к крайнему дереву чуть поодаль, стволом пулемета в сторону патруля. Приверженность сидящих в нем разведчиков сложно было определить на таком расстоянии, да и накинутый на плечи водителя плащ скрывал его комбинезон цвета хаки.

– Где ты откопал эту бестию, Томас? – захохотал офицер патруля.

– В поле с местными траву косила, напросилась со мной до города. Сладкая девочка. Горячая, – ответил Гейнц, тяжело сглатывая слюну волнения.

– Да, я такая! Ты с нами, герр офицер? – крикнула Лиза и облизнулась.

У Неупокоева даже челюсть отвисла, а внизу живота появилось некое возбуждение. Такой свою радистку лейтенант еще никогда не видел. «И откуда у баб это вдруг берется? Ишь, актриса, че вытворяет!»

– Эх-х, Томас, повезло тебе. Хорошо снимаешь стресс после нападения парашютистов. Я, к сожалению, пас. Нужно дежурить дальше, исследовать сектор 17 Б. Кстати, ты не видел в 16 А ничего подозрительного? Проклятая темень мешает досконально осматривать местность. Да и боязно, честно говоря! Эти русские на все способны. Проклятье! Томас, не буду мешать тебе, но имей в виду, штурмбаннфюрер Гринберг не одобрит твое походное распутство на дежурстве. Тем более когда ожидает тебя для доклада.

– Спасибо, Курт! Учту. Я еще часик побалуюсь с ней и отпущу восвояси. Сам устал как собака. Бывай, сосед!

– И тебе удачи, герой!

– Отбой всем, – облегченно скомандовал лейтенант, когда патруль немцев снова загудел моторами и стал удаляться.