На острие удара

Баба едва под потолок не взвилась от возмущения, но тут же присоединилась к мужу. Воплей больше не звучало – когда не можешь вздохнуть, орать как-то проблематично. Кто-то из ревнителей рыцарской вежливости может осудить такой подход, но Поляков, как истинный сын своего времени, абсолютно не понимал, почему в эпоху развитого феминизма женщин по-прежнему не принято бить. А так как это дискриминация, то положение, разумеется, стоит иногда исправлять. Хотя бы для того, чтобы заткнуть чей-то словесный понос. И вообще, с хамами надо по-хамски.

– Свет, ты меня знаешь, я люблю шутки, но ненавижу сюрпризы. А сегодняшнее пробуждение по твоей вине как раз сюрпризом и оказалось. Поэтому, крошка, извини, конечно, но прими бесплатный совет. Возьми своих родителей и тащи их отсюда. А то ведь обижусь – вынесу на пинках. Давай, родная, ноги в руки – и быстренько вали отсюда.

– Да я… Да он…

– Остальное я и так слышал. Не звезди-ка ты, гвоздика, что ты розою была. Цену твоим прелестям все умные люди представляют. И сделаем мы так. Можешь выскрестись прямо сейчас, это будет самое простое. Не хочешь – разбирайся сама. Родишь – проведем генетический анализ. Если захочешь, конечно. Окажется положительный результат – будем решать вопрос. А выйдет отрицательный – не взыщи, я тебя убью.

Человеку вроде него Света поверила безоговорочно. Сказал убьет – значит, убьет. А уж на пинках вынести за ним и вовсе не заржавеет. Поэтому она с недюжинной сноровкой подхватила своего папашу и пробкой вылетела из квартиры. Мать последовала за ней самостоятельно, ругаясь, но вполголоса. Правда, в подъезде звук она резко прибавила, но это Полякова не интересовало совершенно. Хлопок тяжелой двери намертво отрезал квартиру от внешних раздражителей.

– Ну что, Паш, доигрался? – мрачно спросил Поляков, вернувшись в комнату. Сурок, опустив плечи, лишь махнул рукой и вытер пот со лба. Пальцы его заметно подрагивали.

– Серег, я…

– Молчи уж, половой гигант. Гигантский половик, блин… Сунул-вынул и ушел – называется, зашел? А ты помнишь, что у этих дур кто последний – тот и папа?

– Я не думал, что так…

– В следующий раз смотри, кого вафлишь, кондитер.

Сурок буркнул в ответ что-то невнятное. Поляков махнул рукой, чтобы он заткнулся, и вежливо поинтересовался у его матери:

– Чаю не нальете? А то я из-за вашего оболтуса позавтракать не успел…

Нидерланды.

Неделей позже

Если ты говоришь с богом – это молитва, если бог с тобой – шизофрения. Последнее утверждение справедливо везде но только не в Голландии. Здесь укурков столько, что говорить могут с кем угодно. И вызвать кого угодно. А что такого? Кто сказал, что Дьявола можно вызвать, а Бога нельзя? Дьявол что, менее загружен или более коммуникабелен? Так что бормочущих ерунду придурков со счастливыми лицами и стеклянными глазами здесь было в пять слоев и с горкой.

Майор Харрис, даже привыкший за последние годы к политкорректности, этого не понимал. В стране полно крепких, здоровых мужчин. Голландцы вообще народ крупный… Из таких можно сделать отличных солдат, а они… Да вздумай русские пойти дальше, они паровым катком прокатились бы по этой стране, и хрен бы местные успели выскочить из наркотических грез. Идиотизм!

А с другой стороны, жаловаться ему было вроде как грешно. Когда русские танки одним ударом пробили оборону и двинулись в глубь Германии, Харрис подхватил напарника и рванул оттуда быстрее поросячьего визга. Слишком уж хорошо он представлял, что могут сделать вырвавшиеся на оперативный простор мобильные подразделения. А в этот момент никто не станет разбираться, что именно перед ним, пальнут на всякий случай – и делу конец. Погибнуть можно запросто.

Вообще, Харриса, как профессионального военного, жизнь давно сделала фаталистом. Помирать категорически не хотелось, но он относился к подобной перспективе достаточно философски. Но вот так, по дурости, из-за того, что кто-то в штабе прошляпил русское наступление… Нет уж, увольте.

И сам ушел, и американца вытащил. Откровенно говоря, не стоило этого делать. У него, Харриса, приказ – американец вернуться не должен, а тут настолько удобный случай. Всего-то и надо, что ничего не делать. И никто не заподозрит. В конце концов, профессия у них такая – ходить по лезвию бритвы. И постоянно рисковать умереть, порезавшись. Но – сработали рефлексы, и он за шкирку выволок американца из постели, угнал стоящий на парковке автомобиль и успел покинуть городок, в котором они ночевали, за полчаса до того, как в него въехал первый русский БТР. Местные даже проснуться не успели…