На острие удара

Потом был отчаянный бросок через половину страны – и вот они здесь, в тихой, мирной, сонной Голландии… Пожалуй, здесь самыми озабоченными выглядят представители всех и всяческих меньшинств. Они свято уверены, что русские – гомофобы, и если они придут, то первое, что сделают, это отправят их всех в концлагеря или просто расстреляют. Идиоты… Что в России нет концлагерей, Харрис знал совершенно точно. Инструктаж включал, в том числе и вопросы содержания военнопленных. А насчет расстрелов – так они просто не станут тратить патроны. Слишком дорогой выйдет утилизация такого количества придурков. Вот повесить могут, это да… Веревки – они многоразовые. Но майор сомневался, что русские будут возиться.

Тем не менее уже который день меньшинства паниковали, и накал их страхов не стихал. Вот только реакция на страх у них была своеобразная. Вместо того, чтобы бежать куда подальше, замаскироваться или, как вариант, записаться в армию, они проводили гей-парады. Маразм! А главное, маразм шумный, мешающий спать. Нет, за свою жизнь Харрис видел всякое, но каждый день…

Короткий стук в дверь – и в номер тихонько, аки дух бесплотный, проник Смит. За прошедшие дни лоск и беспечность с него как будто сдуло, но бодрый и веселый нрав остался. Харрис начал понимать, что это – не маска, пускай и намертво приросшая к лицу. Просто есть люди с таким характером…

– Что случилось, Кристофер?

– Да ничего особенного, в принципе. Просто спать не дают, гады…

Действительно, вопить начали еще с семи утра, и все это время громкость только нарастала. Ничего удивительного – местные пи… геи не отказывали себе в горячительных напитках.

– Вы нетолерантны, – усмехнулся Харрис. – Я слышал, в Америке к данному виду… существ принято относиться уважительно.

– Так же как и в Англии, – вернул мяч Смит. – Кофе есть?

Харрис сделал приглашающий жест в сторону кофемашины. Вообще-то, она не входила в стандартную комплектацию номера, но Харрис вытребовал ее себе. Не столько по необходимости, сколько из принципа. В конце концов, ему обязаны оказывать полное содействие – вот и пускай крутятся, крысы тыловые.

– Вечером придет машина, – Смит, вооружившись кружкой, аккуратно, чтобы не пролить кофе, уместил свое седалище в кресло.

– Границы по-прежнему закрыты.

– Ерунда, тут же не железный занавес. Даже основные дороги контролируются далеко не везде. К тому же беженцев полно. Проедем. Сам понимаешь…

Харрис понимал. В случае, если русские опять взбрыкнут – а они могут, если, например, та же Франция начнет вести себя неадекватно, – эти места окажутся наводнены русскими моментально. Они уже продемонстрировали, на что способны, а толку от членства в НАТО, как оказалось, мало. Поэтому и пришел Харрису и Смиту приказ на эвакуацию. Не в Британию пока, а на юг Франции.

Вот только получить приказ всегда легче, чем выполнить. Самолеты по-прежнему не летали. Вернее, летали, но только русские. Очень корректно, не пересекая линию границ. Для всех остальных небо оставалось закрытым наглухо. Морской путь тоже не впечатлял достижениями. Времена, когда голландцы ссаными тряпками гоняли англичан, а на остальных и вовсе плевать хотели, остались в далеком прошлом. Зато нынешние противники чувствовали себя в океане как дома. Флот у русских вроде бы и небольшой но, как оказалось, более серьезный, чем у всех остальных европейских стран, вместе взятых. И так как русские наложили запрет на движение любых судов вплоть до подписания мирного договора, лезть под их ракеты никто не жаждал. Нет, теоретически можно было использовать свое преимущество в авианосцах, но… зачем? Не из-за двух же секретных танкистов…

Да-да, именно танкистов. Смит оказался коллегой по цеху. В прошлом, правда, до того как начал работать на ЦРУ, но это уже второй вопрос. Стоило бы догадаться сразу, что разбираться с танками пришлют танкиста. Но это сейчас ничего не меняло. Их здесь и сейчас официально вообще не было, так что возможности для эвакуации имелись крайне ограниченные.

Откровенно говоря, им оставался только один путь – сухопутный, через Бельгию. Но дороги были запружены беженцами из Германии, и полиция обеих стран отчаянно пыталась взять этот процесс под контроль. В общем, как выражаются русские, транспортный коллапс. Выберись, попробуй.

– Ладно, я понял. Что по… нашим делам?

– А ничего, – устало махнул рукой Смит. – Мы просто не имеем информации. Русские применили разом такую массу танков, что повышенную или пониженную эффективность отдельных подразделений было не отследить. Да и вообще, у них сейчас крайне высокий средний уровень, а наши вояки, напротив, облажались по полной.

– И получается логичный вывод: нашим действиям дома вполне могут дать не самую высокую оценку. Как считаешь, насколько это повредит карьере?

– Весьма… На сопутствующие факторы не смотрят, интересен результат, а его мы не предоставили. Неудачников не любят, тут ты прав. Какие предложения?